Скачать 78.35 Кбайт
Искусство любить. Исследование природы любви
Высшая степень такой попытки познания обнаруживается в крайностях садизма, в желании и способности причинять страдания другому: пытать его, мучениями заставляя выдать самое сокровенное о себе. В этой жажде проникновения в тайну другого – и соответственно нашу собственную – состоит сущностная мотивация жестокости и разрушительности. В очень лаконичной форме эта идея была выражена Исааком Бабелем. Он приводит слова солдата времен русской гражданской войны, который конем затоптал своего бывшего хозяина. "Стрельбой, – я так скажу, – от человека только отделаться можно; стрельба – это ему помилование, а себе гнусная легкость, стрельбой до души не дойдешь, где она у человека есть и как она показывается. Но я, бывает, себя не жалею, я, бывает, врага час топчу или более часу, мне желательно жизнь узнать, какая она у нас есть..."
Мы часто наблюдаем подобный способ познания у детей. Ребенок берет какую-либо вещь и разбивает ее ради того, чтобы увидеть, что у нее внутри; или же безжалостно обрывает крылья бабочке, чтобы разобраться, как она летает. Жестокость сама по себе мотивируется чем-то более глубинным: желанием познать тайну вещей и жизни.
Другой способ раскрытия сокровенного – это любовь. Любовь представляет собой активное проникновение в другого человека, когда жажда познания удовлетворяется благодаря единению. В акте слияния я познаю тебя, я познаю себя, я познаю всех – и я "не знаю" ничего. Я обретаю таким путем – благодаря переживанию единения – знание о том, чем человек жив и на что способен, но это знание невозможно получить лишь с помощью рассудка. Садизм, хотя и мотивирован желанием познать тайну, все же оставляет человека таким же несведущим, каким он был и прежде. Я расчленил другое существо на части, и все, чего я достиг, – это разрушил его. Любовь – единственный путь познания, на котором посредством единения возможно найти сакраментальный ответ. В процессе отдавания себя и проникновения в глубь другого человека я открываю нас обоих и узнаю Человека.
Страстное желание раскрыть тайну человеческой сущности выражено в дельфийском призыве "Познай себя!". Это – основная пружина всей психологии. Но желанная цель познать всего человека никогда не может быть достигнута обычным путем – с помощью мысли. Даже если бы мы знали о себе в тысячу раз больше, то и тогда мы никогда не достигли бы самой сути. Мы, а также и наши ближние все же продолжали бы оставаться загадкой. Любовь же выходит за пределы рационального, позволяя пережить небывалое – чувство единства. Однако рассудочное осмысление, т.е. психологические знания, – необходимое условие постижения объекта любви. Я должен знать другого человека как самого себя, чтобы возможно было увидеть, каков он в действительности, или, вернее, чтобы преодолеть иллюзии, искажающие его реальный образ. (Приведенное утверждение имеет важное значение для понимания роли психологии в современной западной культуре. Хотя огромная популярность психологии свидетельствует об интересе к познанию человека, она в то же время говорит о дефиците любви в человеческих отношениях нынешнего времени. Психологические знания, таким образом, становятся подменой собственного опыта любви.)
Проблема познания человека аналогична религиозной проблеме познания Бога. В конвенциональной западной теологии делалась попытка познать Бога посредством мысли, рассуждая о Боге. В мистицизме, который представляет собой последовательный результат монотеизма (как я попытаюсь показать позднее), попытка познать Бога посредством мысли была отвергнута и заменена переживанием единства с Богом, в котором не оставалось больше места – и необходимости – для абстрактных рассуждений.
Переживание единства с другим человеком, или – в плане религиозном – с Богом, не есть актом иррациональным. Напротив, как отмечал А. Швейцер, это следствие реализма, причем наиболее смелое и радикальное, так как вытекает из убеждения: мы никогда не "рассудим" сущность человека как универсума, но мы все же можем проникнуть в нее благодаря любви.
Забота, ответственность, уважение и знание взаимозависимы. Они представляют собой набор установок, которые должны быть заложены в зрелом человеке, т.е. в индивиде, который развивает свои созидательные силы, который хочет иметь лишь то, что он создал, который отказывается от нарциссических мечтаний о всезнании и всемогуществе, который пришел к смирению, основанному на внутренней свободе, обретаемой только в истинно созидательной, творческой деятельности.
До сих пор я говорил о любви как о преодолении человеческого одиночества, осуществлении страстной тяги к единению. Но над всеобщей жизненной потребностью в единении возвышается более специфическая – биологическая потребность в соединении мужского и женского начал. Идея этого притяжения наиболее сильно выражена в мифе о том, что первоначально мужчина и женщина были одним существом, потом их разделили пополам и с тех пор каждая половинка ищет свою пару, чтобы слиться опять в одно целое. (Та же самая идея первоначального единства полов содержится в библейской истории о том, что Ева была создана из ребра Адама, хотя в этой истории, в духе патриархальности, женщина считается существом второстепенным.
Мы часто наблюдаем подобный способ познания у детей. Ребенок берет какую-либо вещь и разбивает ее ради того, чтобы увидеть, что у нее внутри; или же безжалостно обрывает крылья бабочке, чтобы разобраться, как она летает. Жестокость сама по себе мотивируется чем-то более глубинным: желанием познать тайну вещей и жизни.
Другой способ раскрытия сокровенного – это любовь. Любовь представляет собой активное проникновение в другого человека, когда жажда познания удовлетворяется благодаря единению. В акте слияния я познаю тебя, я познаю себя, я познаю всех – и я "не знаю" ничего. Я обретаю таким путем – благодаря переживанию единения – знание о том, чем человек жив и на что способен, но это знание невозможно получить лишь с помощью рассудка. Садизм, хотя и мотивирован желанием познать тайну, все же оставляет человека таким же несведущим, каким он был и прежде. Я расчленил другое существо на части, и все, чего я достиг, – это разрушил его. Любовь – единственный путь познания, на котором посредством единения возможно найти сакраментальный ответ. В процессе отдавания себя и проникновения в глубь другого человека я открываю нас обоих и узнаю Человека.
Страстное желание раскрыть тайну человеческой сущности выражено в дельфийском призыве "Познай себя!". Это – основная пружина всей психологии. Но желанная цель познать всего человека никогда не может быть достигнута обычным путем – с помощью мысли. Даже если бы мы знали о себе в тысячу раз больше, то и тогда мы никогда не достигли бы самой сути. Мы, а также и наши ближние все же продолжали бы оставаться загадкой. Любовь же выходит за пределы рационального, позволяя пережить небывалое – чувство единства. Однако рассудочное осмысление, т.е. психологические знания, – необходимое условие постижения объекта любви. Я должен знать другого человека как самого себя, чтобы возможно было увидеть, каков он в действительности, или, вернее, чтобы преодолеть иллюзии, искажающие его реальный образ. (Приведенное утверждение имеет важное значение для понимания роли психологии в современной западной культуре. Хотя огромная популярность психологии свидетельствует об интересе к познанию человека, она в то же время говорит о дефиците любви в человеческих отношениях нынешнего времени. Психологические знания, таким образом, становятся подменой собственного опыта любви.)
Проблема познания человека аналогична религиозной проблеме познания Бога. В конвенциональной западной теологии делалась попытка познать Бога посредством мысли, рассуждая о Боге. В мистицизме, который представляет собой последовательный результат монотеизма (как я попытаюсь показать позднее), попытка познать Бога посредством мысли была отвергнута и заменена переживанием единства с Богом, в котором не оставалось больше места – и необходимости – для абстрактных рассуждений.
Переживание единства с другим человеком, или – в плане религиозном – с Богом, не есть актом иррациональным. Напротив, как отмечал А. Швейцер, это следствие реализма, причем наиболее смелое и радикальное, так как вытекает из убеждения: мы никогда не "рассудим" сущность человека как универсума, но мы все же можем проникнуть в нее благодаря любви.
Забота, ответственность, уважение и знание взаимозависимы. Они представляют собой набор установок, которые должны быть заложены в зрелом человеке, т.е. в индивиде, который развивает свои созидательные силы, который хочет иметь лишь то, что он создал, который отказывается от нарциссических мечтаний о всезнании и всемогуществе, который пришел к смирению, основанному на внутренней свободе, обретаемой только в истинно созидательной, творческой деятельности.
До сих пор я говорил о любви как о преодолении человеческого одиночества, осуществлении страстной тяги к единению. Но над всеобщей жизненной потребностью в единении возвышается более специфическая – биологическая потребность в соединении мужского и женского начал. Идея этого притяжения наиболее сильно выражена в мифе о том, что первоначально мужчина и женщина были одним существом, потом их разделили пополам и с тех пор каждая половинка ищет свою пару, чтобы слиться опять в одно целое. (Та же самая идея первоначального единства полов содержится в библейской истории о том, что Ева была создана из ребра Адама, хотя в этой истории, в духе патриархальности, женщина считается существом второстепенным.
|
|