Широко распространенный взгляд на природу потребностей и влечений человека заключается в том, что они-то и суть определители деятельности личности, ее направленности; что, соответственно, главную задачу психологии составляет изучение того, какие потребности свойственны человеку и какие психические переживания (влечения, желания, чувства) они вызывают. Другой взгляд, в отличие от первого, состоит в том, чтобы понять, каким образом развитие самой деятельности человека, ее мотивов и средств трансформирует его потребности и порождает новые потребности, в результате чего меняется их иерархия, так что удовлетворение некоторых из них низводится до статуса лишь необходимых условий деятельности человека, его существования как личности.

Нужно сказать, что защитниками первой, антропологической или, лучше сказать, натуралистической точки зрения, выдвигается множество аргументов, в том числе такие, которые метафорически можно назвать аргументами "от желудка". Конечно, наполнение желудка пищей – непременное условие любой предметной деятельности, но психологическая проблема заключается в другом: какова будет эта деятельность, как пойдет ее развитие, а вместе с ним и преобразование самих потребностей.

Если я выделил здесь данный вопрос, то это потому, что в нем сталкиваются противоположные воззрения на перспективу изучения личности. Одно из них ведет к построению психологии личности, исходящей из примата, в широком смысле слова, потребления (на языке бихевиористов – "подкрепления"); другое – к построению психологии, исходящейиз примата деятельности, в которой человек утверждает свою человеческую личность.

Второй вопрос – вопрос о личности человека и его телесных особенностях – заостряется в связи с тем положением, что психологическая теория личности не может строиться, опираясь главным образом на различия конституций человека. Как же можно в теории личности обойтись без привычных ссылок на конституции Шелдона, факторы Айзенка, наконец, на павловские типы высшей нервной деятельности? Соображение это тоже возникает из методологического недоразумения, которое во многом зависит от неоднозначности самого понятия "личность". Неоднозначность эта, однако, исчезает, если принять то известное марксистское положение, что личность есть особое качество, которое природный индивид приобретает в системе общественных отношений. Проблема тогда неизбежно обращается: антропологические свойства индивида выступают не как определяющие личность или входящие в ее структуру, а как генетически заданные условия формирования личности и, вместе с тем, как то, что определяет не ее психологические черты, а лишь формы и способы их проявления. Например, агрессивность как черта личности, конечно, будет проявляться у холерика иначе, чем у флегматика, но объяснить агрессивность особенностью темперамента как же научно бессмысленно, как искать объяснения войн в свойственном людям инстинкте драчливости. Таким образом, проблема темперамента, свойств нервной системы и т.п. не "изгоняется" из теории личности, а выступает в ином, нетрадиционном плане – как вопрос об использовании, если так можно выразиться, личностью врожденных индивидуальных свойств и способностей. И это – очень важная для конкретной характерологии проблема, которая, как и ряд других проблем, осталась в данной книге не рассмотренной.

Оговорки, сделанные в этом предисловии (а они могли быть еще более многочисленными), вызваны тем, что автор видел свою задачу не столько в утверждении тех или иных конкретно-психологических положений, сколько в поиске метода их добывания, вытекающего из историко-материалистического учения о природе человека, его деятельности, сознания и личности.

В заключение мне осталось сказать несколько слов о композиции книги. Содержащиеся в ней мысли уже были высказаны в прежних публикациях автора, перечень которых дается в примечаниях к главам. Они, однако, впервые представлены здесь систематически.

По своему составу книга разбивается на три части. Первую из них образуют I и II главы, посвященные анализу понятия отражения и того общего вклада, который вносит марксизм в научную психологию. Главы эти служат введением к ее центральной части, в которой рассматриваются проблемы деятельности, сознания и личности. Совершенно особое место занимает последняя часть книги: она не является продолжением предшествующих глав, а представляет собой одну из ранних работ автора по психологии сознания. Со времени ее первого, ставшего теперь редким издания прошло более двадцати лет, и многое в ней устарело. Однако она содержит некоторые психолого-педагогические аспекты проблемы сознания, которые в других частях книги вовсе не затрагиваются, хотя аспекты эти остаются и сейчас близкими сердцу автора. Это и побудило включить ее в книгу.

Москва, июнь 1974 г.


>


--------------------------------------------------------------------------------

Глава I

МАРКСИЗМ И ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ НАУКА

1.