Скачать 32.76 Кбайт
Оправдание бытия
Здесь поле для фантастов, прогнозы которых, становясь реальностью, выглядят скорее страшно, чем привлекательно. Генная инженерия, манипулирование телесностью, психотехнологическое зомбирование, программирование, минующее личность обучение, пересадка чужих и замена естественных органов искусственными, бесполое размножение, вживление электронных чипов в мозг – феномены научной повседневности, один за другим переходящие в повседневность жизни. Мы на пороге появления компьюто-органических кентавров и систем искусственного интеллекта, превосходящего человеческий. Всего этого люди, жившие в ХХ веке, но в его начале, не предполагали. Их фантазия развертывались в плане изменения мира. Сам человек представлялся неизменным, вершиной развития, из-за чего в философской оценке подобных процессов мы не можем опереться на "классику", на историю философии и культуры. Что касается современного отношения к ним, то в общественном мнении превалируют журналистские описания новых захватывающих проектов биотехнической трансформации людей, заканчивающиеся куцыми, "дежурными" оговорками о возможных опасностях такого рода занятий. Ответственно они не продумываются.
Какую роль в отношении таких перспектив должна бы играть и какую фактически играет философия? В декларируемых намерениях она заботится о человеке, его сохранении и благополучии, но само появление нигитологии вместо онтологии и тем самым оправдание его "смерти", превращения в никто подрывает дальнейшие жизненные возможности Homosapiens. Особенно огорчительно видеть, когда это делает один и тот же автор: печалится о кризисе гуманизма и одновременно приветствует успехи в демонтаже природы человека, радикальном изменении окружающей среды, требуя его скорейшей адаптации к ней. Не мир приспосабливать к человеку, а человека к миру – вот во что превращается ориентация на неограниченное и нерегулируемое развитие. Теоретики, как всякие узкие профессионалы и, следовательно, частичные люди (частично, люди) готовы радоваться победе своей теории, хотя бы это была победа над человеком. "Теперь, когда человечество повернулось лицом к космосу, – обосновывает А.Н. Чанышев необходимость замены "культуры бытия" культурой небытия, – когда люди стали всего лишь землянами, им открылось пространственно-временные интервалы, где почти ничего нет. Но не только перед собой, но и в повседневном будничном мире открыли земляне силы, способные все превратить в небытие. Последнее уже не безобидная пустота Демокрита, а нечто способное растворить в себе любое бытие... Вот почему теперь легче представить и понять небытие, вот почему возможна моя философия, "философия небытия"[21].
Короче говоря, пусть погибнет мир и человек вместе с ним, зато мы будем иметь свидетельство правоты философии, которая эту гибель, объясняя ее неизбежность, обосновывает и по мере сил ей содействует. Как пришедшему к врачу больному она говорит человечеству, что оно не должно беспокоиться, диагноз болезни подтвердился и его смерть наступит в соответствии с наукой. Но радуясь философии, утоляющей "жажду небытия", приветствуя торжество нигитологии, называйте это хотя бы соответствующим именем: философия смерти. Философия небытия – танатософия. Она больше не занимается бессмысленным делом поддержания здоровья, сразу прописывая одно назначение – в морг. И чем скорее, тем лучше. "Последовательнее".
Отказ от принципа тождества и категории бытия означает, что все сущее рассматривается как бесконечный поток перемен и любая вновь появившаяся форма нужна только для того, чтобы быстрее исчезнуть. В этом смысл универсального эволюционизма, если исходить из него как мировоззрения. Процессуальность уносит даже пространство, самое "последнее" и абстрактное представительство бытия. "Время есть разум пространства. Пространство есть плоть времени" называется одна из композиций известного "художника науки" Ричарда Пуссет-Дарта. Торжество идеализма, виртуальности и становления, меонизм и нигитология, кризис идентичности означают, что пространство терпит поражение от времени. Время – "распределенное" и всеобъемлющее Ничто. Проблема пространства и времени самый тонкий слепок с основного вопроса философии как в его историческом материально-идеальном варианте, так и в виде отношения бытия и ничто, которое он принял в нашу эпоху. Имена двух самых выдающихся произведений ХХ века "Бытие и время" М. Хайдеггера, "Бытие и ничто" Ж.П. Сартра предельно обобщенно выражают сущностное противоречие человеческой жизни, "основной вопрос", заложенный в ней изначально, но лишь достигнув роковой остроты, он мог быть так глубоко осознан. При том принципиально по-разному. Консерватор и фундаменталист М. Хайдеггер разрешает его в пользу пространства (присутствия) и бытия, радикал и нигилист Ж.П. Сартр в пользу времени (отсутствия) и ничто. Он более "со-временен".
Достойно гибели все, что существует, любое настоящее должно быть готово уйти в прошлое, провозглашала диалектика как теория развивающегося бытия. Все недостойно существования, настоящее есть трамплин для будущего утверждает синергетика и опирающаяся на нее теория универсального эволюционизма.
Какую роль в отношении таких перспектив должна бы играть и какую фактически играет философия? В декларируемых намерениях она заботится о человеке, его сохранении и благополучии, но само появление нигитологии вместо онтологии и тем самым оправдание его "смерти", превращения в никто подрывает дальнейшие жизненные возможности Homosapiens. Особенно огорчительно видеть, когда это делает один и тот же автор: печалится о кризисе гуманизма и одновременно приветствует успехи в демонтаже природы человека, радикальном изменении окружающей среды, требуя его скорейшей адаптации к ней. Не мир приспосабливать к человеку, а человека к миру – вот во что превращается ориентация на неограниченное и нерегулируемое развитие. Теоретики, как всякие узкие профессионалы и, следовательно, частичные люди (частично, люди) готовы радоваться победе своей теории, хотя бы это была победа над человеком. "Теперь, когда человечество повернулось лицом к космосу, – обосновывает А.Н. Чанышев необходимость замены "культуры бытия" культурой небытия, – когда люди стали всего лишь землянами, им открылось пространственно-временные интервалы, где почти ничего нет. Но не только перед собой, но и в повседневном будничном мире открыли земляне силы, способные все превратить в небытие. Последнее уже не безобидная пустота Демокрита, а нечто способное растворить в себе любое бытие... Вот почему теперь легче представить и понять небытие, вот почему возможна моя философия, "философия небытия"[21].
Короче говоря, пусть погибнет мир и человек вместе с ним, зато мы будем иметь свидетельство правоты философии, которая эту гибель, объясняя ее неизбежность, обосновывает и по мере сил ей содействует. Как пришедшему к врачу больному она говорит человечеству, что оно не должно беспокоиться, диагноз болезни подтвердился и его смерть наступит в соответствии с наукой. Но радуясь философии, утоляющей "жажду небытия", приветствуя торжество нигитологии, называйте это хотя бы соответствующим именем: философия смерти. Философия небытия – танатософия. Она больше не занимается бессмысленным делом поддержания здоровья, сразу прописывая одно назначение – в морг. И чем скорее, тем лучше. "Последовательнее".
Отказ от принципа тождества и категории бытия означает, что все сущее рассматривается как бесконечный поток перемен и любая вновь появившаяся форма нужна только для того, чтобы быстрее исчезнуть. В этом смысл универсального эволюционизма, если исходить из него как мировоззрения. Процессуальность уносит даже пространство, самое "последнее" и абстрактное представительство бытия. "Время есть разум пространства. Пространство есть плоть времени" называется одна из композиций известного "художника науки" Ричарда Пуссет-Дарта. Торжество идеализма, виртуальности и становления, меонизм и нигитология, кризис идентичности означают, что пространство терпит поражение от времени. Время – "распределенное" и всеобъемлющее Ничто. Проблема пространства и времени самый тонкий слепок с основного вопроса философии как в его историческом материально-идеальном варианте, так и в виде отношения бытия и ничто, которое он принял в нашу эпоху. Имена двух самых выдающихся произведений ХХ века "Бытие и время" М. Хайдеггера, "Бытие и ничто" Ж.П. Сартра предельно обобщенно выражают сущностное противоречие человеческой жизни, "основной вопрос", заложенный в ней изначально, но лишь достигнув роковой остроты, он мог быть так глубоко осознан. При том принципиально по-разному. Консерватор и фундаменталист М. Хайдеггер разрешает его в пользу пространства (присутствия) и бытия, радикал и нигилист Ж.П. Сартр в пользу времени (отсутствия) и ничто. Он более "со-временен".
Достойно гибели все, что существует, любое настоящее должно быть готово уйти в прошлое, провозглашала диалектика как теория развивающегося бытия. Все недостойно существования, настоящее есть трамплин для будущего утверждает синергетика и опирающаяся на нее теория универсального эволюционизма.
|
|