«Необычный» Н.Н. Князев («Штрихи к портрету») потому, может быть, пишет свой «труд», что его «работа» приносит ему ощущение исключительности, «непризнанного гения», пророка, вечного правдоискателя и оппозиционера, дает возможность сравнить себя со Спи­нозой или Пугачевым, испытать редкое, сладостное, дорогое чувство, что он кричит людям всю горькую правду про них. Впрочем, Князев — самый сложный и противоречивый герой из всех рассказов Шукшина, имеющих от­ношение к творчеству. Ведь «неистребимая, неисчерпаемая» страсть пи­сать у Князева не только от честолюбия, но и от стремления «навести порядок в государстве»; он искренне увлечен идеей совершенствования человека и государства. Столь же двойственно и отношение автора к своему герою: Шукшин искренне сочувствует Князеву, бьющемуся о стену непонимания, но в то же время ненавидит этого «человека с мыслями», отказы­вающего другим в праве на мысль, человека амбициозного, глуповатого и пустоватого, изрекающего банальности и не терпящего критики, в то же время посто­янно поучающего других.

В рассказах «Воскресная тоска», «Стенька Разин», «Мастер», «Упорный» изображается процесс возникновения, развитие и оформления творческой идеи. Творческий процесс начинается со странного и необъяснимого ощущения психологического дискомфорта, неуверенности, озабоченности, смятения. Это ощущение появляется у человека после обретения новой «точки зрения», вызванного напряженной духовной работой. После того, как Семен Рысь пожил в городе у писателя, где «не пил, читал разные книги про старину, рассматривал старые иконы», он новым взглядом присматривается к маленькой церковке, замечает ее красоту и неожиданно удивляется, тревожится. Странное болезненное беспокойство возникает у Васеки после рассказов Захарыча о Разине. С этого ощущения и начинается путь человека от рутинного ремесла к творчеству. В «творческих муках», мучительной рефлексии и тоске разыскивается выход из возникшей проблемной ситуации. «Моня перестал видеть и понимать все вокруг, весь отдался великой изобретательской задаче. Что бы он ни делал – все мысли о двигателе… Мысль работала судорожно…» «Работа над Стенькой Разиным продвигалась туго. Васека аж с лица осунулся. Не спал ночами. Когда «делалось», он часами не разгибался над верстаком… Спину ломило. В глазах начинало двоиться… Когда не делалось, сидел неподвижно у раскрытого окна…, смотрел на звезды и думал...». Вдруг решение отыскивается, вместе с ним приходит удовлетворение, «могучий покой».

Шукшин часто отмечает неосознанность творчества: «Зачем надо было? Он сам не знал. Так просила душа» («Мастер»). «Человек просто талантливый … отразит свое время …, быть может, сам того не поймет…» («Нравственность есть правда»).

Важное место в произведениях Шукшина занимает проблема конфликтности социального бытия творчес­кой личности. Автор сразу же отделяет «творческого героя» от окружающих, указывая странности его характера, образа мыслей, поведения. «Творческие» герои Шукшина отличаются даже обли­ком: Семен Рысь — длинный, худой, носатый — совсем не богатырь на вид; Васека — длинный и нескладный, с большим утиным носом; Моня Квасов ­белобрысый, скуластый, с глубокими маленькими глазками, сильно выделя­ющейся большой нижней челюстью, подчеркивающей упрямый характер. Тем самым устанавливается оппозиция: творец – общество, которая часто перерастает в открытый конфликт.

Творческая личность никогда не вписывается полностью в существую­щую систему отношений, принципов и ценностей, творец — всегда «чудик», всегда оказывается непонятым, неп­ризнанным, смешным. Вызывает у людей недоумение Семен Рысь, непревзойденный мастер, который мог бы, по уверениям окружающих, «как сыр в мас­ле кататься», но не хочет он так жить — «склизко». Смеются и жалеют люди «непутевого» и непонятного Васеку, без устали вы­резающего «никому не нужные куклы». Н.Н.Князев со своей «неуемной ду­шой» плохо уживается с людьми, никто не хочет дослушать его и понять. Его жалеют, как жалеют больного, дурочка, юродивого, но жалостливое учас­тие противно и ненавистно Князеву. Непонятым оказывается и Андрей Ерин, потративший долго собираемые семьей деньги на пустяковину — мик­роскоп «для научных открытий» («Микроскоп»), и Василий Егорович Князев («Чудик»), которого за «народное творчество» (с любовью расписанную детскую коляску) обругала сноха. Даже Роман Звягин («Забуксовал»), и не сотворивший - то ничего, а просто по-иному, по-своему, увидевший хрестоматийный отрывок про «Русь - тройку» и «забуксовавший» на нем, и тот кажется смешным и нелепым даже самому себе: «делать нечего — бегаю как дурак, волнуюсь». В свою очередь, у творческого человека, вызывают недоумение окружающие люди, их мир кажется ему непонятным, нелепым, абсурдным.

Каждый из шукшинских персонажей в своем творчестве выходит за сложившиеся рамки, «загребает против течения», вы­нужден добывать признание своим идеям и доказывать собственную значи­мость. «Постоянно бьющийся лбом о челове­ческую глупость и тупость» Князев всюду «суется со своими тетрадями», ему говорят, что это вздор, чепуха, бред, пытаются отговорить, но все без толку.