Скачать 9.05 Кбайт
О достаточности естественной религии
Доводом, что идеи, связанные со словами, и их связь ускользают от меня в этом положении, является тот факт, что, если я поставлю вместо имени Адама имя Петра или Павла и буду утверждать: все дети Павла были виновны от рождения, из-за грехопадения их отца,— положение становится осознаваемой всеми нелепостью. Отсюда следует то, о чем было сказано выше,— что религия откровения не научила нас ничему в отношении морали и что то, что мы узнаем из нее о догме, сводится к пяти или шести невразумительным положениям, которые вследствие этого не могут почитаться нами за истины. Ибо, если бы вы научили крестьянина, который совершенно не знает латыни и еще менее... логики, стиху
Asserit A, negat E, verum generaliter ambo, полагали ли бы вы, что научили его новой истине? Не исходит ли от природы всякой истины быть ясной и просвещать? Этих качеств не могут иметь положения откровения. Нельзя сказать, что они ясные; они ясно содержат, или ясно, что они содержат, истину, но они темны. Отсюда вытекает, что все то, что следует из них, должно быть также темно, так как следствие никогда не может быть светоноснее основания.
VI. Религия, которая наилучшим образом согласуется с благостью бога, есть лучшая религия. А естественная религия согласуется с благостью бога, потому что один из признаков благости бога — не судить лицеприятно. Естественный же закон лучше всех законов согласуется с этим признаком, ибо о нем действительно можно сказать, что это свет, который человек, рождаясь, несет в мир.
VII. Религия, которая наилучшим образом согласуется с правосудием бога, есть лучшая религия. А естественная религия, или естественный закон, лучше всех религий согласуется с правосудием. Люди, представшие перед судом божьим, будут судимы по какому-то закону. Если бог судит людей по естественному закону, он не совершит ничего неправосудного в отношении кого-либо из них, потому что они все от рождения знают этот закон. Но если он судит их по какому-то другому закону, закону, который не известен всем как естественный закон, тогда будет среди людей тот, кто испытает неправосудие. Отсюда следует, что либо бог каждого человека будет судить согласно закону, который он будет точно соблюдать, либо если он будет судить всех по одному и тому же закону, то это может быть только естественный закон, который равно известен всем и равно всех обязывает.
VIII. Впрочем, я утверждаю: есть люди, знания которых настолько ограничены, что лишь всеобщность вероучений (des sentiments) является доказательством, доступным их пониманию. Отсюда вытекает, что христианская религия не была создана для этих людей, потому что у нее вовсе нет этого доказательства, и что, таким образом, они или избавлены от следования какой-либо религии вообще, или принуждены кинуться в естественную религию, благость которой принимают все.
IX. Цицерон, говорит автор “Философских мыслей”, желая доказать, что римляне — самый воинственный народ на земле, ловко вытянул это признание из уст их соперников. Галлы, кому уступаете вы в смелости, если вы уступаете в этом кому-то? — Римлянам. Парфяне, кто наихрабрейшие после вас? — Римляне. Африканцы, кого устрашились бы вы, если бы вам было кого страшиться? — Римлян. Спросим, например, приверженцев прочих религий, говорит автор “Мыслей”. Китайцы, какая религия оказалась бы лучшей, если бы таковой не была ваша? — Естественная религия. Мусульмане, какой культ приняли бы вы, если бы вы отреклись от Магомета? — Натурализм. Христиане, какая религия является истинной религией, кроме христианства? — Религия иудеев. А для вас, евреи, какая религия истинна, если иудаизм ложен? — Натурализм. Но те, продолжают Цицерон и автор “Мыслей”, кому единодушно отводят второе место и кто не уступают первого никому,— те неоспоримо заслуживают этого первенства.
X. Религия, которая считает разумные существа самыми разумными существами,— такая религия, по мнению разумных существ, самая мудрая, так как она не заставляет их верить во что-то, что было бы выше их разума и что не было бы в ней сообразным.
XI. Религия, которая более представляет божественные свойства, должна быть предпочтительно принята всякой другой. А естественная религия более всех других представляет божественные свойства, поскольку в других культах нет никаких божественных свойств, которые не были бы признаны в естественной религии. В ней есть и то, чего другие религии не имеют: непреложность и всеобщность.
XII. Что представляет собой достаточная и всеобщая благость? Это благость, которая даруется всем людям, в силу которой они всегда могут выполнить свои обязанности и порой выполняют их.
Какая религия будет достаточной, если не естественная, религия, данная всем людям, благодаря которой они всегда могут выполнить свои обязанности и порой выполняют их? Отсюда следует, что естественная религия не только не является недостаточной, но что, собственно говоря, это единственная религия, которая достаточна, и что будет бесконечно более нелепым отрицать необходимость достаточной и всеобщей религии, как и необходимость всеобщей и достаточной благости.
Asserit A, negat E, verum generaliter ambo, полагали ли бы вы, что научили его новой истине? Не исходит ли от природы всякой истины быть ясной и просвещать? Этих качеств не могут иметь положения откровения. Нельзя сказать, что они ясные; они ясно содержат, или ясно, что они содержат, истину, но они темны. Отсюда вытекает, что все то, что следует из них, должно быть также темно, так как следствие никогда не может быть светоноснее основания.
VI. Религия, которая наилучшим образом согласуется с благостью бога, есть лучшая религия. А естественная религия согласуется с благостью бога, потому что один из признаков благости бога — не судить лицеприятно. Естественный же закон лучше всех законов согласуется с этим признаком, ибо о нем действительно можно сказать, что это свет, который человек, рождаясь, несет в мир.
VII. Религия, которая наилучшим образом согласуется с правосудием бога, есть лучшая религия. А естественная религия, или естественный закон, лучше всех религий согласуется с правосудием. Люди, представшие перед судом божьим, будут судимы по какому-то закону. Если бог судит людей по естественному закону, он не совершит ничего неправосудного в отношении кого-либо из них, потому что они все от рождения знают этот закон. Но если он судит их по какому-то другому закону, закону, который не известен всем как естественный закон, тогда будет среди людей тот, кто испытает неправосудие. Отсюда следует, что либо бог каждого человека будет судить согласно закону, который он будет точно соблюдать, либо если он будет судить всех по одному и тому же закону, то это может быть только естественный закон, который равно известен всем и равно всех обязывает.
VIII. Впрочем, я утверждаю: есть люди, знания которых настолько ограничены, что лишь всеобщность вероучений (des sentiments) является доказательством, доступным их пониманию. Отсюда вытекает, что христианская религия не была создана для этих людей, потому что у нее вовсе нет этого доказательства, и что, таким образом, они или избавлены от следования какой-либо религии вообще, или принуждены кинуться в естественную религию, благость которой принимают все.
IX. Цицерон, говорит автор “Философских мыслей”, желая доказать, что римляне — самый воинственный народ на земле, ловко вытянул это признание из уст их соперников. Галлы, кому уступаете вы в смелости, если вы уступаете в этом кому-то? — Римлянам. Парфяне, кто наихрабрейшие после вас? — Римляне. Африканцы, кого устрашились бы вы, если бы вам было кого страшиться? — Римлян. Спросим, например, приверженцев прочих религий, говорит автор “Мыслей”. Китайцы, какая религия оказалась бы лучшей, если бы таковой не была ваша? — Естественная религия. Мусульмане, какой культ приняли бы вы, если бы вы отреклись от Магомета? — Натурализм. Христиане, какая религия является истинной религией, кроме христианства? — Религия иудеев. А для вас, евреи, какая религия истинна, если иудаизм ложен? — Натурализм. Но те, продолжают Цицерон и автор “Мыслей”, кому единодушно отводят второе место и кто не уступают первого никому,— те неоспоримо заслуживают этого первенства.
X. Религия, которая считает разумные существа самыми разумными существами,— такая религия, по мнению разумных существ, самая мудрая, так как она не заставляет их верить во что-то, что было бы выше их разума и что не было бы в ней сообразным.
XI. Религия, которая более представляет божественные свойства, должна быть предпочтительно принята всякой другой. А естественная религия более всех других представляет божественные свойства, поскольку в других культах нет никаких божественных свойств, которые не были бы признаны в естественной религии. В ней есть и то, чего другие религии не имеют: непреложность и всеобщность.
XII. Что представляет собой достаточная и всеобщая благость? Это благость, которая даруется всем людям, в силу которой они всегда могут выполнить свои обязанности и порой выполняют их.
Какая религия будет достаточной, если не естественная, религия, данная всем людям, благодаря которой они всегда могут выполнить свои обязанности и порой выполняют их? Отсюда следует, что естественная религия не только не является недостаточной, но что, собственно говоря, это единственная религия, которая достаточна, и что будет бесконечно более нелепым отрицать необходимость достаточной и всеобщей религии, как и необходимость всеобщей и достаточной благости.
|
|