8, 20): И мы будем, как прочие народы: будет судить нас царь наш, и ходить перед нами, и вести войны наши. Здесь подтверждено право, которое суверены имеют в отношении вооруженных сил и всех видов юрисдикции, что составляет такую абсолютную власть, какую только может один человек перенести на другого. Опять-таки молитва царя Соломона, обращенная к Богу, гласила так (3 Цар. 3, 9): даруй же рабу Твоему сердце разумное, чтобы судить народ Твой и различать, что добро и что зло. В компетенцию суверена, таким образом, входит быть судьей и предписывать правила различения между добром и злом, каковые правила являются законами.

Следовательно, суверену принадлежит законодательная власть. Царь Саул покушался на жизнь Давида, однако, когда последний получил возможность убить Саула и слуги его хотели это сделать, Давид запретил им, сказав (1 Цар. 24, 7): да не попустит мне Господь сделать это господину моему, помазаннику Господню. В отношении повиновения слуг апостол Павел говорит: (Колос. 3, 22): Рабы, во всем повинуйтесь господам вашим по плоти и (ст. 20): Дети, будьте послушны родителям вашим во всем. Этим предписывается безусловное повиновение подданных отеческого или деспотического господства. Опять (Матф. 13, 2, З): И на Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак, все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте. Тут мы также имеем безусловное повиновение. И апостол Павел (Тит 3, 1): Напоминай им повиноваться и покоряться начальству и властям. Это повиновение опять безусловно. Наконец, наш Спаситель словами: Воздайте кесарю кесарево - признает, что люди должны платить установленные царями подати; и сам их платил. Он подтверждает также, что достаточно царского слова, чтобы взять любую вещь у любого из подданных, если есть в этом надобность, и что сам царь решает, имеется ли такая надобность. Ибо сам Спаситель, как царь иудейский, приказал своим ученикам взять ослицу и осленка и отвести их в Иерусалим, сказав (Матф. 21, 2, 3): Войдите в селение, которое прямо перед вами; и тотчас найдете ослицу привязанную и молодого осла с нею; отвязав, приведите ко Мне; и, если кто скажет вам что-нибудь, отвечайте, что они надобны Господу; и тотчас пошлет их. Они не будут спрашивать, является ли его надобность достаточной и является ли он судьей этой надобности, а подчинятся воле Господа.

К этим цитатам можно присоединить еще место из книги Бытия 3, 5: вы будете как боги, знающие добро и зло, и стих 11: кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого я запретил тебе есть? Ибо, так как познание добра и зла или юрисдикции по вопросам добра и зла были под именем плодов древа познания запрещены Адаму, чем испытывалось его повиновение, дьявол, чтобы взнуздать честолюбие женщины, которой эти плоды уже показались красивыми, сказал ей, что, вкусив от этого дерева, они будут как боги, знающие добро и зло. И вот, когда они оба вкусили от этого дерева, они в самом деле присвоили себе функции Бога, а именно отправление правосудия по вопросам добра и зла, но не приобрели этим новой способности различать между ними. И если сказано, что, вкусивши от древа познания, они увидели свою наготу, то никто не толковал это место в том смысле, будто они до тех пор были слепы и не видели собственной кожи. Смысл этого места просто тот, что они при этом впервые сочли свою наготу (в каковой сотворить их была воля Божья) неприличной и, устыдившись, молчаливо порицали самого Бога. И вслед за этим Бог говорит: разве ты вкусил и т. д., желая этим сказать: разве ты, который обязан мне повиновением, взял на себя быть судьей моих повелений? Этим ясно (хотя и аллегорически) сказано, что подданные не имеют права порицать или оспаривать повеление тех, кто обладает правом повелевать.

Власть суверена в государстве должна быть абсолютной. Таким образом, как доводы разума, так и Священное писание ясно свидетельствуют, на мой взгляд, что верховная власть независимо от того, принадлежит ли она одному человеку, как в монархиях, или собранию людей, как в народных и аристократических государствах, так обширна, как только это можно себе представить. И хотя люди могут воображать, что такая неограниченная власть должна вести ко многим дурным последствиям, однако отсутствие таковой власти, а именно беспрестанная война всех против всех, ведет к значительно худшим последствиям. Состояние человека в этой жизни никогда не будет свободно от невзгод, но наибольшие невзгоды, которые имеют место в каком-либо государстве, всегда проистекают из-за неповиновения подданных и из-за нарушения договоров, от которых государства берут свое начало. А если кто-либо, полагая, что верховная власть слишком обширна, пожелает ограничить ее, то он должен будет подчиниться власти, могущей ее ограничить, т. е. признать над собой большую власть.

Самое серьезное возражение против развитых нами взглядов делается с точки зрения практики, когда люди спрашивают: где и когда такая власть была признана подданными? Но этих людей можно в свою очередь спросить: когда или где было королевство в течение долгого времени свободно от мятежа и гражданской войны? У тех народов, государства которых существовали долго и были разрушены лишь внешней войной, подданные никогда не оспаривали прав верховной власти.