Скачать 70.23 Кбайт
Талант общения. Дейл Карнеги или Авва Дорофей ?
Путь, который видит Шостром, состоит в сравнении другого с собой. Сравнение это инициируется конфликтом, и в результате делается заключение, что другой такой же, как и я. Вот только нет гарантии, что заключение будет именно таким, а, например, не тем, что "я – это я, поэтому всё должно быть для меня". Но у Шострома нет иного выхода. Для того чтобы проникнуться уважением к другому человеку, его не с кем сравнивать, кроме себя самого. На первое место Шостром, как всякий неверующий, ставит себя, а на второе – другого. Христианин, получивший заповедь: "Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим... возлюби ближнего твоего как самого себя" (Мф. 22, 37, 39), не может занимать собой первое место, он отдает его Богу. Самое большее, что себе он может отвести, это только второе место.
Даже если ближнему останется только третье место, такая расстановка все равно радикально меняет ситуацию! Ведь устанавливает все критерии и решает тот, кто стоит на первом месте, он определяет, заслуживает ли какой-либо человек уважения или нет. В системе мировоззрения Шострома нет места для Бога, поэтому в конечном итоге похож на меня другой или не похож, стоит ли его уважать или нет, решаю Я один. Между тем мироощущение христиан отличается коренным образом. Собственно, христианину даже нет необходимости сравнивать другого с собой, ведь оба похожи на Бога, оба являются образом Божиим. Поэтому христианин должен без сравнений "возлюбить ближнего как самого себя" (Мф. 22, 37, 39), а потом уже думать, чего хочу и чего не хочу я, как избежать причинения ближнему огорчения, которого я не хочу себе, и, наоборот, принести ему радость, которую ценю сам.
Почему и лесть, и цинизм одинаково лживы
Если Карнеги обучал искусству "завоевывания друзей", то Шостром поставил под большое сомнение правоту этого его тезиса. Действительно, для чего, собственно, нужны эти так называемые "друзья"? Как это ни парадоксально, но более последовательным и убедительным в этом оказывается не Карнеги, противоречащий себе, а Шостром. Оба они стоят на глубоко индивидуалистических и утилитарных позициях. Отличие Карнеги от Шострома здесь только в том, что первый прикрывает свои эгоистичные цели христианским отношением к ближним, а последний уже не считает нужным это делать.
"Каждый поступок, который вы совершили со дня рождения, вы совершили потому, что чего-то хотели. – Пытается увидеть в поведении людей только прагматичные мотивы Карнеги. – А что можно сказать о вашем пожертвовании ста долларов Красному Кресту? Оно не является исключением из правила... Если бы чувство внутреннего удовлетворения, вызванное вашим поступком, не было вам дороже ваших 100 долларов, то вы не сделали бы этого пожертвования. Конечно, вы могли сделать его, стыдясь отказать в нем или потому, что вас об этом просил ваш клиент. Однако несомненно одно: вы сделали пожертвование потому, что чего-то хотели".
Итак, однозначно ясны причины, побуждающие, по мнению Карнеги, "завоевывать друзей и оказывать влияние на людей". Ведь мотивом к любому, в том числе доброму, поступку он считает получение чего-то взамен, хотя бы удовлетворения от собственной праведности. Те, кого он называет "друзьями", на самом деле ему интересны ни сами по себе как личности, а всего лишь как внешние условия достижения заранее определенной цели. Если эти "условия" содействуют осуществлению задачи, актуальной для него на данный момент, они – "друзья", если нет – он их просто не замечает, они для него растворяются в окружающем мире прочих вещей. Другое дело, что среди целей, важных сию минуту для Карнеги, могут быть не только относящиеся к сфере материального, но также, например, получить удовлетворение от собственного умения ладить с людьми.
Как мы видим, Дейл Карнеги выступает идеологом нравственного сознания, которое слишком далеко ушло от Евангелия. Христианский идеал отношения к ближним выражен заповедью Христа: "Да любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Ин. 15, 12-13). Следует сразу отметить, что циничное нежелание "все время врать" – позиция, в данном случае представляемая Шостромом, не менее лжива, чем "завоевывание друзей" лестью, она еще дальше от христианства. Такая установка на отказ от всякой сдержанности ради сохранения своих нервов на полную распущенность становится все более популярной начиная со второй половины XX века. Шостром здесь более последователен в своей откровенно антихристианской этике, он искренне не понимает, почему Карнеги так заботит приобретение друзей, ведь строить свои отношения на меркантильной основе можно с кем угодно, вовсе не обязательно для этого обзаводиться друзьями.
Хотя Карнеги уверен в необходимости социальной добродетели, побуждения к ней он видит только в желании что-то получить, пусть даже удовлетворение от собственной праведности. Если человек знает только радость получать, он глубоко эгоистичен и никого по-настоящему не любит, потому что любовь – это радость давать, радость пожертвовать себя любимому.
Даже если ближнему останется только третье место, такая расстановка все равно радикально меняет ситуацию! Ведь устанавливает все критерии и решает тот, кто стоит на первом месте, он определяет, заслуживает ли какой-либо человек уважения или нет. В системе мировоззрения Шострома нет места для Бога, поэтому в конечном итоге похож на меня другой или не похож, стоит ли его уважать или нет, решаю Я один. Между тем мироощущение христиан отличается коренным образом. Собственно, христианину даже нет необходимости сравнивать другого с собой, ведь оба похожи на Бога, оба являются образом Божиим. Поэтому христианин должен без сравнений "возлюбить ближнего как самого себя" (Мф. 22, 37, 39), а потом уже думать, чего хочу и чего не хочу я, как избежать причинения ближнему огорчения, которого я не хочу себе, и, наоборот, принести ему радость, которую ценю сам.
Почему и лесть, и цинизм одинаково лживы
Если Карнеги обучал искусству "завоевывания друзей", то Шостром поставил под большое сомнение правоту этого его тезиса. Действительно, для чего, собственно, нужны эти так называемые "друзья"? Как это ни парадоксально, но более последовательным и убедительным в этом оказывается не Карнеги, противоречащий себе, а Шостром. Оба они стоят на глубоко индивидуалистических и утилитарных позициях. Отличие Карнеги от Шострома здесь только в том, что первый прикрывает свои эгоистичные цели христианским отношением к ближним, а последний уже не считает нужным это делать.
"Каждый поступок, который вы совершили со дня рождения, вы совершили потому, что чего-то хотели. – Пытается увидеть в поведении людей только прагматичные мотивы Карнеги. – А что можно сказать о вашем пожертвовании ста долларов Красному Кресту? Оно не является исключением из правила... Если бы чувство внутреннего удовлетворения, вызванное вашим поступком, не было вам дороже ваших 100 долларов, то вы не сделали бы этого пожертвования. Конечно, вы могли сделать его, стыдясь отказать в нем или потому, что вас об этом просил ваш клиент. Однако несомненно одно: вы сделали пожертвование потому, что чего-то хотели".
Итак, однозначно ясны причины, побуждающие, по мнению Карнеги, "завоевывать друзей и оказывать влияние на людей". Ведь мотивом к любому, в том числе доброму, поступку он считает получение чего-то взамен, хотя бы удовлетворения от собственной праведности. Те, кого он называет "друзьями", на самом деле ему интересны ни сами по себе как личности, а всего лишь как внешние условия достижения заранее определенной цели. Если эти "условия" содействуют осуществлению задачи, актуальной для него на данный момент, они – "друзья", если нет – он их просто не замечает, они для него растворяются в окружающем мире прочих вещей. Другое дело, что среди целей, важных сию минуту для Карнеги, могут быть не только относящиеся к сфере материального, но также, например, получить удовлетворение от собственного умения ладить с людьми.
Как мы видим, Дейл Карнеги выступает идеологом нравственного сознания, которое слишком далеко ушло от Евангелия. Христианский идеал отношения к ближним выражен заповедью Христа: "Да любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Ин. 15, 12-13). Следует сразу отметить, что циничное нежелание "все время врать" – позиция, в данном случае представляемая Шостромом, не менее лжива, чем "завоевывание друзей" лестью, она еще дальше от христианства. Такая установка на отказ от всякой сдержанности ради сохранения своих нервов на полную распущенность становится все более популярной начиная со второй половины XX века. Шостром здесь более последователен в своей откровенно антихристианской этике, он искренне не понимает, почему Карнеги так заботит приобретение друзей, ведь строить свои отношения на меркантильной основе можно с кем угодно, вовсе не обязательно для этого обзаводиться друзьями.
Хотя Карнеги уверен в необходимости социальной добродетели, побуждения к ней он видит только в желании что-то получить, пусть даже удовлетворение от собственной праведности. Если человек знает только радость получать, он глубоко эгоистичен и никого по-настоящему не любит, потому что любовь – это радость давать, радость пожертвовать себя любимому.
|
|