Для преодоления этих трудностей возможны два пути. Первый
27 Barber-Barry C., Rosenwein R. Psychological Perspectives on Politics. N.Y., 1986. P. 141.
217
состоит в выделении процессуальных, имплицитных и эксплицитных черт, характеристик психологии лидера, образующих коммуникативный и перцептивный стили его отношений с другими людьми: общительность или замкнутость, дар убеждения или подверженность влиянию других, доверие, подозрительность, эмоциональный или трезво рациональный подход к ним и проч. и проч. Такие характеристики могут быть определены как социально-психологические в узком смысле этого понятия. К ним тесно примыкают «гибридные» образования, в которых социально-психологические характеристики сливаются с мотивационными, например инструменталистское, или основанное на эмпатии отношение к людям.
Второй путь состоит в том, что личность лидера рассматривается не как таковая, а именно в ее отношениях, «связке» с другими людьми, это отношение и становится объектом социально-психологического анализа. Избирая такой путь, мы сразу же сталкиваемся со значительной разнотипностью такого рода отношений, невозможностью рассматривать их как единое целое. Одно дело «горизонтальные» отношения между различными лидерами (государств, партий), другое - «вертикальные» между лидером, его последователями и массой, доверие которой он стремится завоевать. Это «вертикальное» взаимодействие и общение, в свою очередь, весьма неоднородно по своим механизмам и содержанию. По этим признакам их можно разделить на отношения лидер—масса, лидер—его активные сторонники (например, члены и активисты возглавляемой им партии или движения, поддерживающего его политический курс, высокопоставленные государственные служащие и военные) и отношения лидера с его «командой» (членами правительства, партийным руководством, узкими группами помощников и советников).
Поскольку на каждом из этих уровней отношений во взаимодействии с лидером находятся субъекты, различающиеся по своим интересам, целям, месту и роли в таком взаимодействии, логично анализировать конкретно каждый из них. Так, психологические аспекты взаимодействия и общения лидеров государств исследуются в рамках психологии международных отношений, выделившейся в особое научное направление. Социально-психологические отношения лидеров с населением своей страны и политическим активом целесообразно рассматривать в рамках анализа соответствующих групповых субъектов социально-политической психологии (которым посвящены последующие разделы книги). В контексте же данного раздела мы касаемся главным образом отношений, складывающихся в политических «командах».
На предыдущих страницах психология лидерства рассматривалась в основном как разновидность психологии индивидуальной. Такой подход связан с традицией политической психологии, главным объектом которой пока являются национальные лидеры - «первые лица» в государстве. В действительности субъектом лидерства, в том числе лидерства национально-государственного, далеко не всегда являются лица, формально облеченные высшей властью. Реальными индивиду
218
альными лидерами становятся лишь деятели, обладающие соответствующими мотивационными, интеллектуальными и поведенческими качествами - вряд ли этот тезис нужно иллюстрировать общеизвестными примерами. Когда таких качеств у формального лидера нет, лидерство фактически делегируется другому лицу или группе. Здесь тоже возможны различные ситуации. В условиях наследственной монархии фактически лидером мог стать всемогущий «серый кардинал» (Ришелье, Борис Годунов, Бирон). Или же монарх, мало вмешиваясь в текущую политику, сохранял за собой роль высшей инстанции в определении принципиального направления политического курса и в выборе воплощающего этот курс лидирующего политика. В этих случаях политика государства нередко приобретала неустойчивый характер, зависела от конъюнктуры, влияния на монарха его непосредственного окружения и придворных интриг. В России такими чертами отличалось царствование Александра I и особенно - Николая II, последние годы которого отмечены уродливым явлением распутинщины. Современная действительность свидетельствует о том, что подобные ситуации - пусть не в столь экстремальной форме - возникают далеко не только в условиях монархии.
В несколько иных формах сходные различия проявляются и в условиях республиканско-демократических режимов - как президентских, так и парламентских. Достаточно сравнить тот след, который оставили в истории своих стран Рузвельт и Черчилль, де Голль и Аденауэр, Тэтчер и Пальме, с «вкладом» в нее более заурядных президентов и премьеров, например с бесконечной чередой глав часто сменяющихся кабинетов IV Французской или Итальянской республик. Недавняя история свидетельствует о том, что независимо от институциональных особенностей политического устройства, наличия или отсутствия в нем предпосылок личной власти, национально-государственное лидерство может быть в разной мере индивидуальным или групповым. Тоталитарные и авторитарные системы создаются под индивидуального лидера, но и они в определенных условиях порождают олигархическое «коллективное руководство».