S. Kuhn. A Function for Thought Experiments, in: “Mйlanges Alexandre Koyrй”.

17 Koyrй. Etudes... II, p. 7—11.

18 Clagett. Op. cit., chaps. IV, VI and IX.

19 N. Goodman. The Structure of Appearance. Cambridge, Mass., 1951, p. 4—5. Это место стоит привести более полно: “Если все те и только те постоянные жители Уилмингтона в 1947 году, которые весили от 175 до 180 фунтов, имели рыжие волосы, тогда “рыжеволосые постоянные жители Уилмингтона в 1947 году” и “постоянные жители Уилмингтона, весящие от 175 до 180 фунтов в 1947 году”, могут быть объединены в конструктивном определении... Вопрос о том, “может ли быть” такой субъект, которому можно приписать один, а не другой предикат, не имеет никакого значения... раз мы определили, что не может быть таких людей... Это счастье, что нечего больше выяснять, ибо понятие “возможных” случаев, которые еще не существуют, но могут существовать, далеко не ясно”.

20 H. Metzger. Newton, Stahl, Boerhaave et la doctrine chimique. Paris, 1930, p. 34—68.

21 Ibid., p. 124—129, 139—148. О Дальтоне см.: L. K. Nash. The Atomic-Molecular Theory (“Harvard Case Histories in Experimental Science”, Case 4). Cambridge, Mass., 1950, p. 14—21.

22 J. R. Partingtоn. A Short History of Chemistry. 2d ed. London, 1951, p. 161—163.

23 A. N. Meldrum. The Development of the Atomic Theory: (1) Berthollet's Doctrine of Variable Proportions. — “Manchester Memoirs”, LIV, 1910, p. 1—16.

24 L. К. Nash. The Origin of Dalton's Chemical Atomic Theory. — “Isis”, XLVII, 1956, p. 101—116.

* Тем самым (лат.). — Прим. перев.

25 А. N. Meldrum. The Development of the Atomic Theory: (6) The Reception Accorded to the Theory Advocated by Dalton. — “Manchester Memoirs”, LV, 1911, p. 1—10.

26 О Прусте см.: А. N. Meldrum. Berthollet's Doctrine of Variable Proportions. — “Manchester Memoirs”, LIV, 1910, p. 8. Подробное освещение истории постепенных изменений в измерениях химического состава и атомных весов еще предстоит осуществить, но Партингтон в цитируемом выше сочинении выдвигает много идей, наводящих на правильное решение вопроса.


--------------------------------------------------------------------------------

--------------------------------------------------------------------------------

XI
НЕРАЗЛИЧИМОСТЬ РЕВОЛЮЦИЙ
Мы должны рассмотреть еще вопрос о том, как заканчиваются научные революции. Однако прежде, чем перейти к этому, необходимо укрепить уверенность в их существовании и понимании их природы. Я старался подробно раскрыть сущность революций в науке на иллюстрациях, и примеры можно было бы умножить ad nauseam*. Но, очевидно, многие из них, которые были сознательно отобраны в силу их общеизвестности, обычно рассматривались не как революции, а как дополнения к существующему уже научному знанию. Таким же образом могут рассматриваться и любые другие иллюстрации, которые поэтому были бы неэффективными. Я предполагаю, что есть в высшей степени веские основания, в силу которых революции оказываются почти невидимыми. И ученый и дилетант заимствуют множество своих представлений о творческой научной деятельности из авторитетного источника, который систематически маскирует (отчасти в силу важных функциональных оснований) существование и значение научных революций. Только когда природа этого авторитета осознана и подвергнута анализу, можно надеяться сделать исторический пример в полной мере эффективным. Кроме того, хотя эта точка зрения может быть полностью развита только в заключительном разделе моего очерка, необходимо указать на один из аспектов научной работы, который наиболее четко отличает ее от любых других творческих изысканий, за исключением, возможно, теологии. С этого и начнем свой анализ.

Говоря об источнике авторитета, я имею в виду главным образом учебники по различным областям знания, а также популярные и философские работы, основывающиеся на них. До недавнего времени ни один другой значительный источник информации о достижениях науки не был доступен, исключая саму практику научного исследования. Все эти три категории информации имеют нечто общее. Они обращены к уже разработанной структуре проблем, данных и теории. Чаще всего они обращены к частной системе парадигм, с которыми научное сообщество связывает себя к тому времени, когда парадигмы уже изложены. Цель учебников заключается в обучении словарю и синтаксису современного научного языка. Популярная литература стремится описать те же самые приложения посредством языка, более близкого к языку повседневной жизни. А философия науки, в особенности в мире, говорящем на английском языке, анализирует логическую структуру того же самого законченного знания. Хотя более всесторонний подход затронул бы весьма реальные различия между тремя указанными источниками информации, для нас значительно интереснее рассмотреть здесь их сходство. Все три вида информации описывают установившиеся достижения прошлых революций и таким образом раскрывают основу современной традиции нормальной науки. Для выполнения своей функции они не нуждаются в достоверных сведениях о том способе, которым эти основания были впервые найдены и затем приняты учеными-профессионалами.