Отсюда уже видно, что в "Алфавите духовном" содержится не что-либо другое, как духовная пища, или, по выражению св. ап. Павла, словесное млеко, – пища самая необходимая, самая лучшая и удобная для питания, укрепления и возращения жизни духовной в христианах, начинающих и совершающих дело своего спасения.

Как любящие отец и мать заботятся питать свое дитя сначала материнским молоком, а потом самою легкою и питательною пищею, чтобы оно росло и укреплялось в жизни телесно, так и святитель Божий Димитрий с великою любовью в своем "Алфавите..." предлагает самую легкую, сладкую и питательную пищу для возрастания и постепенного укрепления в жизни духовной младенцев Христовых.

Вообще, в "Алфавите духовном" заключаются мысли и чувства, составляющие основу истинно христианской, духовно-нравственной жизни. Здесь корень и начатки благочестия; это – евангельское горушное зерно, имеющее при благоприятных условиях возрасти в великое древо жизни вечно блаженной.

По изложению:

Содержанию "Алфавита..." вполне соответствует и изложение его. Великий святитель Христов с великим вниманием и отеческою заботливостью приготовляет свою духовную пищу для любимых детей своих: в изложении "Алфавита духовного" его каждая главная мысль неоднократно повторяется и разнообразится для того, чтобы осветить ее со всех сторон со всеми подробностями. Без сомнения, эта особенность изложения при всей возможной простоте его принята св. автором в видах педагогических, чтобы приготовить, удобрить, растворить и умягчить – сделать свою пищу настоящим словесным млеком, удобоприемлемым, удобоусвояемым, удобообращающимся в дух и силы начинающих дело своего спасения младенцев о Христе. Такое изложение для кого-либо, пожалуй, может показаться неискусным и скучным для чтения, но для понимающих дело и трудность духовного воспитания в таком именно изложении – верх искусства и самой благотворной питательности духа. Ведь и врачи советуют как можно больше разжевывать пищу, чтобы она была удобоваримее.

По расположению:

Самый порядок, или расположение предметов, содержащихся в изложении "Алфавита духовного", без преувеличения можно назвать премудрым. В нем прежде всего положено общее мировоззрение святителя, в котором сопоставляются между собою жизнь мирская и жизнь христианская, и делается отсюда вывод, что истинному христианину подобает радоваться о Едином Господе, а не о тленных вещах мира сего. Это, так сказать, почва, на которой создан "Алфавит духовный". Затем следует предисловие к любезному читателю и самый "Алфавит духовный", изложенный в алфавитном порядке, в котором кратко выражены почти все заповеди и добродетели христианские. В предисловии же этом святитель говорит, что книга составлена вообще для возбуждения и поощрения к исполнению заповедей Господних, а кратко в алфавитном порядке изложена она для того, чтобы удобнее изучить ее на память. Потом следуют одна за другой три части книги. Первая часть направлена против похоти плоти; вторая – против гордости житейской; третья – против похоти очес. В первой части двенадцать глав; во второй – десять; в третьей – одиннадцать. Всех глав 33 – по числу лет земной жизни Господа нашего Иисуса Христа. В каждой главе – 10 пунктов. Наконец, предложены для каждодневной молитвы пять стихословий – по числу пяти чувств.

Высокое содержание, благоискусное изложение и стройное расположение предметов книги побудили меня перевести сию книгу со славянского – устаревшего языка – на современный русский и посвятить ее всему юному обучающемуся поколению и всем православным благочестивым христианам, начинающим и совершающим дело своего спасения.

9 декабря 1898 года
еп. Иустин



Взгляд святителя Димитрия
на мир сей и жизнь в нем
Смотря на временный мир сей и человеческую жизнь, в нем волнующуюся, святитель Христов Димитрий составил свое размышление о том, что человеку – христианину подобает радоваться о Едином только Господе, а не о тленных вещах мира сего.

Вот это размышление: "Радосте моя, избави мя от обышедших мя, говорит пророк (Пс. 31,7). Некогда ангел сказал Товии: радуйся, Товие, радость тебе всегда да будет. Товия же отвечал ангелу: "Какая мне будет радость, когда я сижу во тьме, света небеснаго не вижу? Какая может быть радость душе в этой плачевной юдоли? Сидящему в темных и сени смертней, в бессловесных наследиях и ничего иного не ожидающему, как только смерти, как только исхода отсюда, как только неизвестной кончины, какая может быть радость сущему в скорби и горести? Какое веселие сидящему во тьме? Какая прохлада находящемуся в узах? Какое утешение ожидающему горькой смерти? Никакого"".

И действительно. Чем ты хочешь утешаться? Славою ли мира сего, скоро исчезающею? Именем ли или богатством, часто погибающим? Сластями ли и похотями плотскими, обращающимися в гной и смрад? Благолепием ли или красотою плоти, удобно тлеющею и изменяющеюся в прах и пепел?

Не имеешь ты, человече, чем бы мог утешиться в веке сем многоплачевном; напротив, плакать и рыдать здесь нужно тебе.