Скачать 98.36 Кбайт
Искусство спора. О теории и практике спора.
Вот два условия, при соблюдении которых может быть правильна ссылка на авторитет. В остальных случаях – такая ссылка есть ошибка или софизм (лживого или произвольного довода).
Но и при соблюдении указанных условий ссылка на авторитет имеет разные степени вероятности, которые необходимо учитывать каждый раз отдельно. Напр., в области специальности данного лица есть вопросы, по которым его правдивое мнение можно счесть достоверным, и есть такие вопросы, где оно не идет далее средних степеней вероятности. Напр., возьмем науку. А. приводит довод: "теория мирового эфира в настоящее время оставлена многими физиками". В подтверждение он ссылается на слова профессора Икса, известного своим точным умом и широкими познаниями в современном положении физики. Ясно, что такой человек не мог сделать ошибки в этом вопросе. Так же, как не можем сделать мы ее в вопросе: получили мы жалованье или нет. Вся суть будет в том, верно ли передал А. слова Икса. Наоборот, если А. сошлется на слова Икса в доказательство того, что такая-то спорная теория в физике ошибочна, то тут мнение Икса (если оно верно передано) может иметь лишь ценность большей или меньшей вероятности, в зависимости от многих обстоятельств. Икс авторитет, но Икс – человек. Может быть, ошибочна не новая теория, а оценка ее этим авторитетом.
10. Злоупотребление ссылками на авторитеты свойственно нередко увлекающейся молодежи и тем людям, которые не привыкли, не любят и не умеют самостоятельно мыслить. Тем, напр., про которых можно повторить слова Гоголя: "У него есть ум, но сейчас по выходе журнала, а запоздала выходом книжка – и в голове ничего" (Театральный разъезд). Резко, но остроумно, о таких любителях авторитетов отзывается Шопенгауэр.
"Люди, которые столь поспешно и с таким жаром хватаются за авторитеты, чтобы ссылкой на них разрешать спорные вопросы, в сущности, рады, что могут пустить в дело чужой рассудок и чужую проницательность, за неимением своих собственных. Число их – легион. Ибо, как сказал Сенека: unus quisque mavult credere, quam judicare (Каждый предпочитает верить, а не рассуждать). Поэтому в их спорах обычное оружие – авторитеты. Ими они побивают друг друга. Кто взялся с ними в спор, тот сделал неправильно, если захочет обороняться от них доводами по существу и аргументами. Окунувшись в пучину неспособности рассуждать и мыслить, они зачарованы против этого оружия,– своего рода Роговые Зизфриды. Поэтом они противопоставляют вам в виде аргументов авторитеты и закричат: “победа!” (Paregra und Paralipomena II, 266).
В виде небезынтересного характерного примера споров в этом роде приведу рассказ "Радда Бай" (Блаватской).
“Один статный индус, драпированный в белую с золотом шаль, с золотыми кольцами на всех пальцах ног, огромным знаком Вишну на лбу и в золотом pince-nez, обратился ко мне уже с прямым вопросом: Неужели я, прожив так долго в Америке, родине Томаса Пена, верю в какое-либо божество?
– Признаюсь, верю, и вовсе не каюсь в такой невежественной слабости,– последовал мой ответ.
– И в душу человека? – переспросил он со сдержанной усмешкой?
– Да, и в душу, и как ни удивительно, даже в бессмертный дух…
Юный магистр, нервно заиграв кольцами на ногах, обратился с новым вопросом, довольно на этот раз оригинальным.
– Стало быть, по вашему, Гексли* шарлатан и глупец?
В свою очередь мне пришлось вытаращить глаза.
– Это почему же? – осведомилась я у pince-nez.
– Потому что или он, признанный всеми авторитет, знает, о чем говорит, или же он шарлатан, рассуждающий о том, чего не понимает.
– Гексли – сказала я – как натуралиста, физиолога и ученого не только признаю, но и преклоняюсь перед его знанием, уважая в нем один из величайших авторитетов нашего времени, т.е., во всем, касающемся чисто физических наук; но как о философе имею о нем весьма невысокое мнение”.
(Далее юноша совершает диверсию от этого довода и переходит к другому доводу, — тоже очень характерному для подобного рода умов).
– “Но ведь против логических выводов, основанных на факте, трудно идти. "Вы читали его статью в "Forthightly Review" об "автоматизме человека?
— Кажется, читала... и кой что запомнила из его удивительных софизмов… Но что ж о ней?
— Вот что. Профессор в ней неоспоримо доказал, что человек не более как сознательный и сознающий себя автомат, добавляя к этому в своих "Lay Sermons", что человек "хитрейший из часовых приборов природы", но не более” и т.д. (Из пещер и дебрей Индостана, СПБ. 1912. 257-8).
Эти доводы: "тот-то неоспоримо доказал", "наукой доказано" и т.п., так часто встречаются в некоторых спорах и так сравнительно редко они правильны. Или ошибка неграмотного в логике и в науке незрелого мышления, или – софизм, т.е. лживый довод. Как часто он применяется, – знает, вероятно, всякий.
Уловка противоположного характера – совершенное отрицание авторитетов.
В действительности есть сравнительно мало вопросов, в которых мы серьезно, с полным знанием, с затратой всего нужного труда и сил можем разбираться сами.
Но и при соблюдении указанных условий ссылка на авторитет имеет разные степени вероятности, которые необходимо учитывать каждый раз отдельно. Напр., в области специальности данного лица есть вопросы, по которым его правдивое мнение можно счесть достоверным, и есть такие вопросы, где оно не идет далее средних степеней вероятности. Напр., возьмем науку. А. приводит довод: "теория мирового эфира в настоящее время оставлена многими физиками". В подтверждение он ссылается на слова профессора Икса, известного своим точным умом и широкими познаниями в современном положении физики. Ясно, что такой человек не мог сделать ошибки в этом вопросе. Так же, как не можем сделать мы ее в вопросе: получили мы жалованье или нет. Вся суть будет в том, верно ли передал А. слова Икса. Наоборот, если А. сошлется на слова Икса в доказательство того, что такая-то спорная теория в физике ошибочна, то тут мнение Икса (если оно верно передано) может иметь лишь ценность большей или меньшей вероятности, в зависимости от многих обстоятельств. Икс авторитет, но Икс – человек. Может быть, ошибочна не новая теория, а оценка ее этим авторитетом.
10. Злоупотребление ссылками на авторитеты свойственно нередко увлекающейся молодежи и тем людям, которые не привыкли, не любят и не умеют самостоятельно мыслить. Тем, напр., про которых можно повторить слова Гоголя: "У него есть ум, но сейчас по выходе журнала, а запоздала выходом книжка – и в голове ничего" (Театральный разъезд). Резко, но остроумно, о таких любителях авторитетов отзывается Шопенгауэр.
"Люди, которые столь поспешно и с таким жаром хватаются за авторитеты, чтобы ссылкой на них разрешать спорные вопросы, в сущности, рады, что могут пустить в дело чужой рассудок и чужую проницательность, за неимением своих собственных. Число их – легион. Ибо, как сказал Сенека: unus quisque mavult credere, quam judicare (Каждый предпочитает верить, а не рассуждать). Поэтому в их спорах обычное оружие – авторитеты. Ими они побивают друг друга. Кто взялся с ними в спор, тот сделал неправильно, если захочет обороняться от них доводами по существу и аргументами. Окунувшись в пучину неспособности рассуждать и мыслить, они зачарованы против этого оружия,– своего рода Роговые Зизфриды. Поэтом они противопоставляют вам в виде аргументов авторитеты и закричат: “победа!” (Paregra und Paralipomena II, 266).
В виде небезынтересного характерного примера споров в этом роде приведу рассказ "Радда Бай" (Блаватской).
“Один статный индус, драпированный в белую с золотом шаль, с золотыми кольцами на всех пальцах ног, огромным знаком Вишну на лбу и в золотом pince-nez, обратился ко мне уже с прямым вопросом: Неужели я, прожив так долго в Америке, родине Томаса Пена, верю в какое-либо божество?
– Признаюсь, верю, и вовсе не каюсь в такой невежественной слабости,– последовал мой ответ.
– И в душу человека? – переспросил он со сдержанной усмешкой?
– Да, и в душу, и как ни удивительно, даже в бессмертный дух…
Юный магистр, нервно заиграв кольцами на ногах, обратился с новым вопросом, довольно на этот раз оригинальным.
– Стало быть, по вашему, Гексли* шарлатан и глупец?
В свою очередь мне пришлось вытаращить глаза.
– Это почему же? – осведомилась я у pince-nez.
– Потому что или он, признанный всеми авторитет, знает, о чем говорит, или же он шарлатан, рассуждающий о том, чего не понимает.
– Гексли – сказала я – как натуралиста, физиолога и ученого не только признаю, но и преклоняюсь перед его знанием, уважая в нем один из величайших авторитетов нашего времени, т.е., во всем, касающемся чисто физических наук; но как о философе имею о нем весьма невысокое мнение”.
(Далее юноша совершает диверсию от этого довода и переходит к другому доводу, — тоже очень характерному для подобного рода умов).
– “Но ведь против логических выводов, основанных на факте, трудно идти. "Вы читали его статью в "Forthightly Review" об "автоматизме человека?
— Кажется, читала... и кой что запомнила из его удивительных софизмов… Но что ж о ней?
— Вот что. Профессор в ней неоспоримо доказал, что человек не более как сознательный и сознающий себя автомат, добавляя к этому в своих "Lay Sermons", что человек "хитрейший из часовых приборов природы", но не более” и т.д. (Из пещер и дебрей Индостана, СПБ. 1912. 257-8).
Эти доводы: "тот-то неоспоримо доказал", "наукой доказано" и т.п., так часто встречаются в некоторых спорах и так сравнительно редко они правильны. Или ошибка неграмотного в логике и в науке незрелого мышления, или – софизм, т.е. лживый довод. Как часто он применяется, – знает, вероятно, всякий.
Уловка противоположного характера – совершенное отрицание авторитетов.
В действительности есть сравнительно мало вопросов, в которых мы серьезно, с полным знанием, с затратой всего нужного труда и сил можем разбираться сами.
|
|