Надлежит и как тем, кто предлагает себя душе живой, как пример для подражания во всяческой воздержанности. Надлежит, как птицам небесным за их благословения, которые распространяются по земле, ибо "по всей земле идет голос их".

XXVI.


Питаются этой пищей те, кто радуется ей; те не радуются, "чей бог чрево". И у тех, кто предлагает "плоды", они не в том, что они дают, а в чувстве, с которым дают.
Я вижу, чему радуется тот, кто служит Богу, а не своему чреву, вижу и поздравляю его. Он получил от филиппийцев то, что они послали через Эпифродита; я вижу, чему он радуется.. А то, чему он радуется, и есть его пища, ибо правду говорит он: "я весьма возрадовался в Господе, что уже вновь пробились у вас ростки заботы обо мне; вы и прежде заботились, а потом вам это наскучило". Филиппийцы зачахли в этой длительной скуке, которая иссушила плоды добрых дел; апостол радуется тому, что пробились новые ростки их, – не за себя, не за то, что они помогли в его скудости. Он ведь продолжает: "говорю это не потому, что нуждаюсь, ибо я научился довольствоваться тем, что у меня есть. Умею жить и в бедности, умею и в изобилии, научился всему и во всем: быть в сытости и терпеть голод, быть в изобилии и в недостатке: всё могу в Том, Кто укрепляет меня".


Чему же ты радуешься, великий Павел? чему радуешься, что питает тебя, человек, обновленный познанием Бога, создавшего тебя по образу Своему, душа живая, столь овладевшая собой, окрыленный язык, говорящий о тайнах? Да, таким душам подобает эта пища. Что же питает тебя? радость. Послушаем дальше: "вы хорошо поступили, приняв участие в моей скорби". Вот чему он радуется, вот что его питает: их хорошие поступки, а не облегчение в его собственных затруднениях. Он говорит: "в скорби давал Ты мне простор", потому что научился он "жить в изобилии и терпеть недостаток", живя в Тебе, укрепляющем его. "Вы знаете, филиппийцы, – говорит он, – что в начале благовествования, когда я вышел из Македонии, ни одна церковь не оказала мне участия подаянием и принятием, кроме вас одних. Вы и в Фессалонику и раз и два посылали на потребности мои". И он радуется, что они теперь вернулись к добрым делам, и ликует, видя в них новые ростки, словно видит вновь ожившую плодородную ниву.

Думая ли о потребностях своих, говорит он: "присылали на потребности мои"? этому ли радуется? нет, не этому. А откуда знаем мы это? он сам говорит дальше: "я ищу не даяния, но ищу плода".
Я научился от Тебя, Боже мой, различать между даянием и плодом. Даяние – это то, что уделяет нам помогающий в нужде: деньги, еда, питье, одежда, кров, помощь. А плод – это добрая правильная воля дающего. Учитель благой не сказал просто: "кто примет пророка", но добавил "во имя пророка"; не сказал просто: "кто примет праведника", но добавил "во имя праведника". Тогда только получит один награду от пророка, а другой от праведника. Он не только сказал: "кто даст чашу холодной воды одному из малых Моих", но добавил "только во имя ученика" и присовокупил: "истинно говорю вам, не потеряет награды своей". Принять пророка, принять праведника, протянуть чашу холодной воды ученику – это всё даяния; а плод – сделать это "во имя пророка", "во имя праведника", "во имя ученика". Такими плодами питался Илия у вдовы, знавшей, что она кормила Божиего человека и потому его кормившей; от ворона он получал даяние: этой пищей питался не Илия внутренний, а внешний, который мог погибнуть без такой пищи.

XXVII.


И я скажу то, что истинно в очах Твоих, Господи. Когда люди, не знающие и неверующие, которые приобщаются вере и оберегаются в ней знамениями и великими чудесами (которые и обозначаются, как мы думаем, именем рыб и морских чудовищ), берутся поддерживать и помогать в какой-нибудь житейской нужде детям Твоим, не зная, зачем это надо делать и с какой целью, то одни не дают настоящей пищи, а другие ее не получают: одни не поступают по святому и правильному намерению, другие не радуются их даянию, не видя еще "плода". А душу питает только то, что доставляет ей радость. Поэтому рыбы и морские чудовища и не едят пищи, которую могла вырастить только земля, отделенная и отличная от горьких морских вод.
XXVIII.


И Ты увидел, Боже, всё, что сделал, "и вот хорошо весьма". И мы видим это и находим, что "все весьма хорошо". Ты рассматривал один за другим каждый вид, возникавший по слову Твоему, и находил, что он хорош. Я насчитал, что семь раз написано, как Ты, рассмотрев создание Твое, находил его хорошим. В восьмой же раз, когда Ты увидел все созданное Тобой, то нашел, что оно не только хорошо, не весьма хорошо, как нечто целое; все вместе было не только хорошо, но очень хорошо. Это можно сказать н относительно красивых тел. Тело, состоящее из красивых членов, гораздо красивее, чем каждый из этих членов в отдельности, потому что, хотя каждый из них сам по себе и красив, но только их стройное сочетание создает прекрасное целое.
XXIX.


Я старался понять, семь или восемь раз увидел Ты, что создание Твое хорошо и угодно Тебе. Я не нашел, однако, упоминания о том, что обозрение это происходило во времени; это дало бы мне возможность понять, сколько раз обозревал Ты создание Свое.