Как ребенок реагирует на проигрыш, как он выполняет домашнее задание и как учится, что его интересует и что не интересует, где он смел, а где пуглив в различных ситуациях, – все это жизненно важные фрагменты информации для любящего родителя. Время, проведенное с ребенком в какой-то деятельности, также дает родителям бесчисленные возможности учить его основным принципам и искусству дисциплины. Активное наблюдение и обучение ребенка – основной принцип игровой терапии; среди опытных детских врачей встречается немало убежденных ее сторонников: практически все время, отведенное для маленьких пациентов, они используют для игры сними, проводя при этом самые важные наблюдения и даже лечебные процедуры.

Не сводить глаз с четырехлетнего моряка, сосредоточиваться на бесконечном и несвязном рассказе первоклассника, обучать подростка вождению автомобиля, по-настоящему внимательно выслушивать повествование жены (мужа) о том, как прошел день на службе или что случилось в прачечной, понимать их проблемы "изнутри", стараясь быть неизменно терпеливым и предельно внимательным, – все это часто бывает скучно, неудобно и всегда утомляет, отнимает силы: это работа. Если мы очень ленивы, мы не будем ее делать. Если мы не очень ленивы, то будем делать ее чаще или лучше. Если любовь – это работа, то не-любовь – это лень. Вопрос о лени чрезвычайно важен. Скрытой темой проходит он через всю главу о дисциплине и через настоящую главу о любви. Мы вернемся к нему специально в заключительной главе, когда яснее станет общая картина.



РИСК ПОТЕРИ
Действие любви, то есть расширение собственного Я, как я уже говорил, требует либо работы (движения против инерции лени), либо мужества (преодоления страха). Мы перейдем теперь от работы любви к мужеству любви. Когда мы расширяем свое Я, то оно, можно сказать, вступает на новую, незнакомую территорию. Наше Я становится новым и иным. Мы делаем то, чего не привыкли делать. Мы изменяемся. Ощущение перемен, непривычная деятельность, незнакомая страна, где все не так, – это пугает. Так было всегда, и так всегда будет. Люди по-разному справляются со своим страхом перемен, но этот страх неизбежен, если они действительно этих перемен хотят. Мужество – это не отсутствие страха; это действие вопреки страху, преодоление сопротивления, порождаемого страхом неизвестного, страхом будущего. На некотором этапе духовный рост, а следовательно, и любовь требуют мужества и неминуемого риска. Именно риск любви мы теперь и рассмотрим.

Если вы регулярно ходите в церковь, то, наверное, замечали женщину лет сорока-пятидесяти, которая каждое воскресенье, точно за пять минут до начала службы незаметно проскальзывает к своему обычному месту на боковой скамейке в самом дальнем углу храма. Как только служба заканчивается, она бесшумно, но быстро направляется к дверям и исчезает прежде, чем кто-либо из прихожан выйдет из церкви. Если бы вы пошли с ней рядом (хотя вряд ли это возможно) и пригласили вместе выпить кофе, который подают после воскресной службы, то она вежливо поблагодарила бы вас, беспокойно поглядывая в сторону, и, сославшись на неотложное дело, бросилась бы прочь.

Если бы вы могли последовать за ней, чтобы узнать, что же это за неотложное дело, то увидели бы, что она возвращается прямиком домой, в свою крохотную квартиру, где окна всегда зашторены, отпирает дверь и, войдя, тут же снова запирает ее на ключ и в это воскресенье уже не выходит. Если бы вы могли и дальше наблюдать за ней, то узнали бы, что она выполняет работу машинистки низкой категории в большом офисе, где молча получает свою стопку листов рукописи, печатает ее без ошибок и так же молча возвращает потом выполненную работу. Она съедает свой завтрак за рабочим столом, и у нее нет друзей. По дороге домой она заходит всегда в один и тот же безликий супермаркет и покупает там немного продуктов, после чего исчезает за дверью своей квартиры до начала следующего рабочего дня. В субботу перед вечером она сама идет в ближайший кинотеатр, где фильмы меняются раз в неделю. У нее есть телевизор, но нет телефона. Ее почтовый ящик почти всегда пуст. Если бы вам удалось вступить с ней в разговор и сказать, что ее жизнь кажется такой одинокой, то она ответила бы, что одиночество ей приятно. А были ли у нее когда-нибудь хотя бы домашние животные? Да, у нее была собака, которую она очень любила, но собака погибла восемь лет назад, и теперь никакая другая не сможет заменить ее.

Кто эта женщина? Мы не знаем ее душевных секретов. Мы знаем только, что вся ее жизнь сводится к тому, чтобы избегать всякого риска, и в этом стремлении она не только не расширяет свое Я, но сузила и уменьшила его почти до не-существования. У нее нет катексиса ни к единому живому существу. А ведь мы говорили, что простой катексис – это не любовь: любовь превосходит катексис. Да, это так, но любовь требует катексиса для начала. Мы можем любить только то, что так или иначе важно для нас. Но катексис – это уже неизбежный риск потери или отказа.