Когда же в Энрофе возникла органическая жизнь, его деятельность направилась на завладение царством животных – это отчасти удалось – и на утяжеление законов демиургов. В итоге равнодействия этих двух сил сформировались основы тех законов Природы и Кармы, в которых мы живем.
Религиям семитического корня свойственно стремление возложить ответственность за жестокость законов на Божество. Как ни удивительно, но не вызывала протеста, даже просто не осознавалась самая их жестокость, по крайней мере жестокость законов возмездия. С непостижимым для нас спокойствием даже праведники христианских метакультур мирились с представлением о вечных страданиях грешников. Абсурдность вечного воздаяния за временное зло не волновала их разума, а совесть – непонятно как – удовлетворялась идеей о предвечной незыблемости, то есть безвыходности этих законов. Но то состояние разума и совести миновало давно. И нам кажется кощунственной мысль, будто этот Закон, в том виде, как он существует, создан по божественному произволению.
Да, ни единый волос не упадет без воли Отца Небесного, не шелохнется ни единый лист на дереве. Но это следует понимать не в том смысле, что весь мировой Закон в его совокупности есть проявление Воли Божией, а в том, что становление свободных воль, которое представляет собой Вселенная, санкционировано Богом. Из наличия множества свободных воль проистекла возможность отпадения некоторых из них; из их отпадения проистекла их борьба с силами Света и создание ими антикосмоса, противопоставляемого Космосу Творца.
С самого начала возникновения живой жизни в Энрофе Гагтунгр и его стан наложили свою лапу на законы этой жизни. Изменить законы средних слоев Шаданакара им не удалось, но многие виды и классы животного царства и некоторые слои стихиалей подпали их владычеству – полностью или частично. Отсюда и двойственность того, что мы называем природой: красота, одухотворенность, гармоничность, дружественность, с одной стороны, всеобщее взаимопожирание живых существ – с другой. Неужели не очевидно, что и та, и другая сторона – одинаково реальны? Неужели хоть один человек с совестью и умом, сколь горячо он ни любил бы природу, дерзнет сказать, что ее гармония покрывает и снимает то безбрежное море страданий, какое являет эта самая природа непредубежденным очам? И неужели найдется хоть один человек, который, вопреки этому морю страданий, столь явному, столь неоспоримому, так неумолчно оглушающему нас стонами и криками живых созданий, хоть изредка не переживал бы природу, как необъяснимую, вопреки всему пребывающую гармонию и несравненную красоту? Почему же случилось так, что это роковое противоречие до сих пор не понято и не разрешено? Не потому ли, что религиозная мысль на Западе свыше двадцати веков находится в плену идеи абсолютного всемогущества Бога и вытекающих отсюда предрассудков о единстве Природы, а на Востоке – устоявшийся философский монизм не дает приблизиться к пониманию ее двойственности?


ГЛАВА 2. МИРЫ ВОЗМЕЗДИЯ

В эпоху первобытных обществ демонические силы были заняты торможением их развития и подготовкой слоев трансфизических магм и ядра к приему миллионов душ грядущего человечества. Несколько позднее, уже в исторические времена, были созданы шрастры и сакуала уицраоров. Большинство чистилищ возникло в еще более поздние эпохи.
Изложение миров Возмездия начинается с чистилищ потому, что они ближе к нам, чем другие; они соизмеримее с понятиями, привычными для нас, а в случаях нисходящего пути после смерти спуск начинается именно с чистилищ. В большинстве случаев чистилищами он и ограничивается.
Слово «чистилище» взято из католичества, но с католическими представлениями панорама того, о чем пойдет речь, совпадает далеко не во всем. Можно было бы применить к этим слоям также термин «шеолы», но иудаистические картины этих теневых стран умерших тоже отнюдь не будут повторены в моем изложении.
Чистилища различных метакультур несколько отличаются друг от друга; даже отдельно взятое, каждое из них претерпевает значительные изменения на протяжении веков. Сформировались они тоже в различные эпохи. В метакультурах древности, включая Византию, их не было вообще. Точнее – на их месте были миры безысходного страдания; отголосок мистического знания о безвыходности страдалищ явственно слышен в большинстве древних религий.
Древнейшие из чистилищ принадлежат к метакультуре Индийской: именно этот синклит первым в истории человечества достиг такой мощи Света, какая была необходима для того, чтобы воспрепятствовать силам Гагтунгра превратить в страдалища сакуалу некоторых слоев искупительного посмертия, которую Индийская метакультура унаследовала от древнейших человечеств – даймонов и титанов. Позднее в чистилища были превращены некоторые слои метакультур еврейства, христианства и ислама: здесь решающее значение имело воскресение Иисуса Христа, Его схождение в демонические миры и последовавшая затем, в течение ряда веков, борьба христианских синклитов с демонами за смягчение Закона возмездия.