Скачать 113.04 Кбайт
Символ и сознание метафизические рассуждения о сознании, символике и языке
Этот принцип – и здесь нам приходится немного забежать вперед, потому что это не совсем относится к проблеме сферы сознания, но относится к ней в то же время в том смысле, что без введения понятия "сфера сознания" это дальнейшее поле конкретной проблемы нельзя будет развить, – можно было бы назвать "принципом объективной ошибки". И он мог бы быть введен наряду с другими принципами классического философствования (таким, например, как "принцип упорядоченности мира" и т. д.). Когда мы говорим, что какая-то часть сознания нами приравнивается к действительному положению вещей (тем самым отвлекаясь от того, понимает ли сознание само себя или нет), мы фактически допускаем в качестве универсального позитивного принципа, что возможна ошибка, но мы должны и будем "ей" верить. Совершая это "приравнивание" и тем самым отвлекаясь от классической дилеммы, о которой мы говорили, мы вводим своего рода "квазипредметность". Или, вернее, так: то, что мы позволяем в нашем понимании сознания считать за действительное положение вещей, есть то, что мы в нашей метатеории, имеющей отправным пунктом сферу сознания, будем называть квазипредметностью. Введение квазипредметности есть весьма удобный способ разрешения этих парадоксов потому, что суть их состоит в том, что употребляемые способы описания сознания всегда наталкиваются на нечто, ускользающее от рефлексивной процедуры. А сами эти способы описания неразрывно связаны с рефлексивной процедурой, очерчены ее посылками, ее традицией и т. д. Но когда они наталкиваются на нечто ускользающее от рефлексивной процедуры в принципе, то тогда-то и возникают парадоксы, разрешение которых, собственно, и состояло бы в отказе от рефлексивности, то есть от классического способа описания, потому что классическое описание в принципе исключает приравнивание какой-то части сознания к действительному положению вещей или к такому положению, которое себя не понимает, тогда как сознание это то, что мы понимаем. А действительное положение вещей есть нечто такое, о чем никакая рефлексия не может сказать, что это "есть" сознание. (Ибо в классическом способе содержится придуманная контрадикция: "договорились", что если объект, то он – не сознание, а если – сознание, то оно – не объект. Мы же, не утверждая объективности сознания и отвлекаясь от объектности и субъектности сознания, снимаем эту проблему.)
Возможен еще один подход к сфере сознания. Здесь операционально удобно исходить из какой-то идеализированной прагматической ситуации. Рассмотрение любого вопроса, поскольку оно описывается самим человеком, который этот вопрос рассматривает, должно предполагать какую-то первичную исходную ситуацию, когда этот вопрос не рассматривается. Сначала мы не рассуждали о сознании, потом мы начинаем рассуждать о сознании, мы не занимались пониманием сознания, потом начинаем заниматься пониманием сознания и т. д. Теперь же мы условимся, что не будем считать ситуацию, когда мы не занимаемся пониманием сознания, равнозначной ситуации, когда это сознание не существует, потому что если бы мы так считали, то мы имплицитно выражали бы идею, что сознание объектно, тогда как оно не должно быть ни объектным, ни субъектным даже в такой чисто прагматической ситуации. Мы считаем: если мы и не приступили к рассуждению о сознании, к пониманию сознания, к эксплицированию нашего понимания сознания, то это само по себе еще ничего не говорит о возможности описания сознания как такового. То есть мы здесь исходим из условия, что "наше понимание сознания" и "сознание" находятся на различных уровнях ситуативной достоверности. Мы принимаем понятие "сфера сознания" как первичное в нашем рассуждении не потому, что оно является понятием высшего ранга абстракции, а напротив – потому что оно является здесь понятием более высокого ранга прагматизации. Мы обобщаем тот круг ситуаций, который окружает ситуацию нашего понимания сознания, когда "сфера сознания" выступает как понятие предельно прагматизированное, как способ обобщенного описания этих ситуаций, а не как способ обобщенного описания сознания. Этим мы еще раз подчеркиваем, что речь идет о метатермине.
"Сфера сознания" является не только термином нашей метатеории сознания; соприкосновение со сферой сознания есть акт, совершаемый, может быть, ежедневно и ежечасно человеком. Вместе с тем это есть аксиоматизируемая нами ситуация, в которой в принципе люди могут и не участвовать.
Когда человек попадает в сферу сознания, мы говорим: "есть человек, попавший в сферу сознания". Это не значит, что все люди находятся в сфере сознания, но раз он есть в ней – он есть в ней. Это тавтология. Когда Вольтер говорил, что добродетель не может быть половинной (или она есть или ее нет), то он не имел в виду, что все люди добродетельны, наоборот, он имел в виду, что они могут быть таковыми (или не быть).
Таким образом, сфера сознания будет фигурировать и как какое-то псевдотопологическое понятие. О психике мы можем говорить, что она есть в сфере сознания или что ее там нет.
Возможен еще один подход к сфере сознания. Здесь операционально удобно исходить из какой-то идеализированной прагматической ситуации. Рассмотрение любого вопроса, поскольку оно описывается самим человеком, который этот вопрос рассматривает, должно предполагать какую-то первичную исходную ситуацию, когда этот вопрос не рассматривается. Сначала мы не рассуждали о сознании, потом мы начинаем рассуждать о сознании, мы не занимались пониманием сознания, потом начинаем заниматься пониманием сознания и т. д. Теперь же мы условимся, что не будем считать ситуацию, когда мы не занимаемся пониманием сознания, равнозначной ситуации, когда это сознание не существует, потому что если бы мы так считали, то мы имплицитно выражали бы идею, что сознание объектно, тогда как оно не должно быть ни объектным, ни субъектным даже в такой чисто прагматической ситуации. Мы считаем: если мы и не приступили к рассуждению о сознании, к пониманию сознания, к эксплицированию нашего понимания сознания, то это само по себе еще ничего не говорит о возможности описания сознания как такового. То есть мы здесь исходим из условия, что "наше понимание сознания" и "сознание" находятся на различных уровнях ситуативной достоверности. Мы принимаем понятие "сфера сознания" как первичное в нашем рассуждении не потому, что оно является понятием высшего ранга абстракции, а напротив – потому что оно является здесь понятием более высокого ранга прагматизации. Мы обобщаем тот круг ситуаций, который окружает ситуацию нашего понимания сознания, когда "сфера сознания" выступает как понятие предельно прагматизированное, как способ обобщенного описания этих ситуаций, а не как способ обобщенного описания сознания. Этим мы еще раз подчеркиваем, что речь идет о метатермине.
"Сфера сознания" является не только термином нашей метатеории сознания; соприкосновение со сферой сознания есть акт, совершаемый, может быть, ежедневно и ежечасно человеком. Вместе с тем это есть аксиоматизируемая нами ситуация, в которой в принципе люди могут и не участвовать.
Когда человек попадает в сферу сознания, мы говорим: "есть человек, попавший в сферу сознания". Это не значит, что все люди находятся в сфере сознания, но раз он есть в ней – он есть в ней. Это тавтология. Когда Вольтер говорил, что добродетель не может быть половинной (или она есть или ее нет), то он не имел в виду, что все люди добродетельны, наоборот, он имел в виду, что они могут быть таковыми (или не быть).
Таким образом, сфера сознания будет фигурировать и как какое-то псевдотопологическое понятие. О психике мы можем говорить, что она есть в сфере сознания или что ее там нет.
|
|