Д'Аламбер. Прощайте, мой друг, спокойной ночи.
Дидро. Вы шутите, но вам приснится этот разговор; если же
он не оставит в вас прочного следа, тем хуже для вас,— вы
будете принуждены придерживаться очень вздорных гипотез.
Д'Аламбер. Вы ошибаетесь: я лягу скептиком и встану
скептиком.
Дидро. Скептиком! Разве существуют скептики?
Д'Аламбер. Что за странный вопрос? Уж не будете ли вы
убеждать меня, что я не скептик? Кто же знает это лучше
меня?
Дидро. Подождите минутку.
Д'Аламбер. Поскорее, мне хочется спать.
Дидро. Я буду краток. Думаете ли вы, что есть хоть один
спорный вопрос, при обсуждении которого у человека были
бы в одинаковой мере веские доводы за и против?
Д'Аламбер. Нет, это было бы положение буриданова осла.
Дидро. В таком случае, не существует скептиков, так как,
за исключением математических вопросов, которые не
допускают ни малейшего колебания, во всех остальных
уместны за и против и никогда нет между ними равновесия;
невозможно допустить, чтобы весы, на которых вы
взвешиваете за и против, не склонялись в ту сторону, где,
по вашему предположению, больше вероятия.
Д'Аламбер. Но я вижу утром вероятие на правой стороне, а
после обеда на левой.
Дидро. То есть утром мы настроены догматически за, а
после обеда догматически против.
Д'Аламбер. А вечером, когда я вспоминаю
скоропалительность своих решений, я ни во что не верю: ни
в утреннее, ни в послеобеденное мнение.
Дидро. То есть вы не помните, за каким из двух мнений,
между которыми вы колебались, остался перевес; этот
перевес вам кажется слишком ничтожным, чтобы фиксировать
прочное суждение, и вы решаете не заниматься больше
такими спорными предметами, предоставить решение их
другим, а самому не вмешиваться в спор.
Д'Аламбер. Это возможно.
Дидро. Но если бы кто-нибудь отвел вас в сторону и
дружески спросил, к какому решению вам, по совести, легче
всего склониться, разве вы затруднились бы ответить и
изобразили бы собой буриданова осла?
Д'Аламбер. Думаю, что нет.
Дидро. Так вот, друг мой, если вы хорошо подумаете об
этом, вы найдете, что во всех случаях нашим истинным
мнением является не то, в правильности которого мы
никогда не сомневались, а то, к которому мы чаще всего
возвращались.
Д'Аламбер. Кажется, вы правы.
Дидро. И мне тоже кажется. Прощайте, мой друг, и memento
quia pulvis es, et in pulverem reverteris. (Помни, что ты
прах и в прах возвратишься (латинский))
Д'Аламбер. Это печально.
Дидро. И необходимо. Дайте человеку, не скажу бессмертие,
а только вдвое большую продолжительность жизни, и вы
увидите, что из этого выйдет.
Д'Аламбер. Что же именно? Но какое мне дело до всего
этого? Пусть будет то, что будет. Я хочу спать. Спокойной
ночи!


--------------------------------------------------------------------------------