Скачать 172.88 Кбайт
Внушение и его роль в общественной жизни
Рефлекс зевания наиболее заразительный. «Мы присутствовали при подлинной эпидемии зевания, вызванной в омнибусе одним фактом восприятия зевания одного из пассажиров».
Но возможно, помимо заразы, и непосредственное индуцирование одной личности другою, как то доказывают наши опыты с так называемым мысленным внушением.
Дело идет в таком случае о таких формах воздействия в толпе, где отдельные лица становятся как бы взаимными резонаторами одних по отношению к другим.
Как известно, всякое движение, не возбуждающее противодействия в целях обороны, возбуждает к подражанию, а это уже само по себе приводит к объединению масс. Есть что-то, непосредственно заражающее в тех движениях, которые являются для нас более или менее привычными и выполнение которых не вызывает труда. Таковы, например, движения зевания, смеха, танцев и т. п.
Тард много посвящает в своих трудах вопросам подражания, понимая под этим термином не одно только индивидуальное подражание в форме так называемой «психической» заразы, но и расширяя его до степени межклассового и международного подражания. В сущности, дело сводится к объединяющему значению взаимоотношений, устанавливающихся в каждом коллективе, ибо коллектив не будет чем-то целым, коль скоро личность не воспримет общие свойства коллектива, и с другой стороны, достижения одной личности, будучи признаны общеполезными, не сделаются общими достижениями.
В этом именно заключается нивелирующее начало всякого более или менее организованного коллектива: будет ли он представлять собою профессиональное общество, народ или государство. Речь идет здесь вообще о распространении индивидуальных достижений на весь коллектив путем заимствования и усвоения их другими членами того же коллектива, а это заимствование и усвоение происходит путем простой индукции, подражания, внушения и убеждения.
Таким образом, роль указанных факторов в социальных условиях огромна, ибо благодаря им устанавливается взаимоотношение между людьми и достигается коллективное объединение, иначе говоря, благодаря им становится возможным образование коллектива людей, или собирательной личности. Из этих факторов наиболее ранним по развитию, если исключить индукцию, является подражательность, свойственная, как мы знаем, и обширному классу животных. Ее можно наблюдать у детей вскоре после их рождения и, очевидно, с помощью ее устанавливаются первые социальные отношения дитяти. Когда ребенок произносит первый подражательный звук, когда он улыбается в ответ на улыбку матери, когда он повторяет виденное движение — это начало его социальности, а все это может быть обнаружено уже в первые недели и месяцы жизни ребенка.
Подражание следует понимать вообще шире, нежели это принято думать. Подражание может зависеть и от воспроизведения, и в этом случае оно может быть рассматриваемо между прочим с точки зрения исторической перспективы. «Манускрипт о республике Цицерона находят 2000 лет спустя после того, как он был написан, его отпечатывают, им вдохновляются; мы получаем посмертное подражание, которое не имело бы места, если бы молекулы пергамента перестали существовать и вибрировать и если бы, кроме того, размножение не шло своим порядком, начиная с Цицерона до наших дней. «Воспроизведение есть свободное волнообразное колебание, волны которого составляют отдельные миры. Подражание идет еще дальше: оно действует не только на весьма больших расстояниях, но и через громадные промежутки времени. Оно устанавливает богатое последствиями соотношение между изобретателем и подражателем, отделенными друг от друга тысячами лет, между Ликургом и членом народного конвента, между римским живописцем, нарисовавшим фреску на стенах Помпеи, и современными художниками, вдохновляющимися ею. Подражание есть, воспроизведение на расстоянии»…
Отсюда понятно, что подражание может быть причиной эпидемии или восстания, когда революционное движение перебрасывается из одного города в другой, или может быть причиной воспроизведения исторических событий. Не воскресли ли вновь благодаря подражанию древние олимпийские игры, некоторые состязания в виде метания копья или марафонского бега и не оживляются ли вновь благодаря подражанию старинные созвучия в виде гекзаметра, а также ритмическая гимнастика и другие формы древнего искусства.
Тард, объясняющий всю социальную жизнь законами подражания, между прочим, по поводу их значения высказывается следующим образом: «Известны законы Мальтуса и Дарвина относительно тенденции индивидов данного вида размножаться в геометрической прогрессии — истинные законы лучистого воспроизведения живых индивидов. Таким же образом местное наречие, употребляемое несколькими семействами, мало помалу благодаря подражанию превращается в национальный язык. При возникновении первобытных обществ искусство тесать камни, приручать собак, делать луки, а несколько позже — печь хлебы, работать бронзу, извлекать железо и т. д. должно было распространяться путем заразного подражания, причем каждая стрела, каждый кусок хлеба, каждый бронзовый крючок, каждый отесанный камень составляли одновременно и копию, и модель.
Но возможно, помимо заразы, и непосредственное индуцирование одной личности другою, как то доказывают наши опыты с так называемым мысленным внушением.
Дело идет в таком случае о таких формах воздействия в толпе, где отдельные лица становятся как бы взаимными резонаторами одних по отношению к другим.
Как известно, всякое движение, не возбуждающее противодействия в целях обороны, возбуждает к подражанию, а это уже само по себе приводит к объединению масс. Есть что-то, непосредственно заражающее в тех движениях, которые являются для нас более или менее привычными и выполнение которых не вызывает труда. Таковы, например, движения зевания, смеха, танцев и т. п.
Тард много посвящает в своих трудах вопросам подражания, понимая под этим термином не одно только индивидуальное подражание в форме так называемой «психической» заразы, но и расширяя его до степени межклассового и международного подражания. В сущности, дело сводится к объединяющему значению взаимоотношений, устанавливающихся в каждом коллективе, ибо коллектив не будет чем-то целым, коль скоро личность не воспримет общие свойства коллектива, и с другой стороны, достижения одной личности, будучи признаны общеполезными, не сделаются общими достижениями.
В этом именно заключается нивелирующее начало всякого более или менее организованного коллектива: будет ли он представлять собою профессиональное общество, народ или государство. Речь идет здесь вообще о распространении индивидуальных достижений на весь коллектив путем заимствования и усвоения их другими членами того же коллектива, а это заимствование и усвоение происходит путем простой индукции, подражания, внушения и убеждения.
Таким образом, роль указанных факторов в социальных условиях огромна, ибо благодаря им устанавливается взаимоотношение между людьми и достигается коллективное объединение, иначе говоря, благодаря им становится возможным образование коллектива людей, или собирательной личности. Из этих факторов наиболее ранним по развитию, если исключить индукцию, является подражательность, свойственная, как мы знаем, и обширному классу животных. Ее можно наблюдать у детей вскоре после их рождения и, очевидно, с помощью ее устанавливаются первые социальные отношения дитяти. Когда ребенок произносит первый подражательный звук, когда он улыбается в ответ на улыбку матери, когда он повторяет виденное движение — это начало его социальности, а все это может быть обнаружено уже в первые недели и месяцы жизни ребенка.
Подражание следует понимать вообще шире, нежели это принято думать. Подражание может зависеть и от воспроизведения, и в этом случае оно может быть рассматриваемо между прочим с точки зрения исторической перспективы. «Манускрипт о республике Цицерона находят 2000 лет спустя после того, как он был написан, его отпечатывают, им вдохновляются; мы получаем посмертное подражание, которое не имело бы места, если бы молекулы пергамента перестали существовать и вибрировать и если бы, кроме того, размножение не шло своим порядком, начиная с Цицерона до наших дней. «Воспроизведение есть свободное волнообразное колебание, волны которого составляют отдельные миры. Подражание идет еще дальше: оно действует не только на весьма больших расстояниях, но и через громадные промежутки времени. Оно устанавливает богатое последствиями соотношение между изобретателем и подражателем, отделенными друг от друга тысячами лет, между Ликургом и членом народного конвента, между римским живописцем, нарисовавшим фреску на стенах Помпеи, и современными художниками, вдохновляющимися ею. Подражание есть, воспроизведение на расстоянии»…
Отсюда понятно, что подражание может быть причиной эпидемии или восстания, когда революционное движение перебрасывается из одного города в другой, или может быть причиной воспроизведения исторических событий. Не воскресли ли вновь благодаря подражанию древние олимпийские игры, некоторые состязания в виде метания копья или марафонского бега и не оживляются ли вновь благодаря подражанию старинные созвучия в виде гекзаметра, а также ритмическая гимнастика и другие формы древнего искусства.
Тард, объясняющий всю социальную жизнь законами подражания, между прочим, по поводу их значения высказывается следующим образом: «Известны законы Мальтуса и Дарвина относительно тенденции индивидов данного вида размножаться в геометрической прогрессии — истинные законы лучистого воспроизведения живых индивидов. Таким же образом местное наречие, употребляемое несколькими семействами, мало помалу благодаря подражанию превращается в национальный язык. При возникновении первобытных обществ искусство тесать камни, приручать собак, делать луки, а несколько позже — печь хлебы, работать бронзу, извлекать железо и т. д. должно было распространяться путем заразного подражания, причем каждая стрела, каждый кусок хлеба, каждый бронзовый крючок, каждый отесанный камень составляли одновременно и копию, и модель.
|
|