Скачать 129.38 Кбайт
Необходимость себя. Введение в философию
Но может быть индуцировано. Индусы его тоже в свое время научились индуцировать особыми, невероятно разработанными средствами, они этим тоже занимались. Другой вопрос, почему они не пошли дальше, как греки и т.д., это уже другой вопрос, не относящийся к делу. Мы философией занимаемся, а не историей науки. Так, как же представить себе это. На пределе – назовем это диалектикой. Вот то, что индуцируется диалогом. Силы, которые вызывают нечто, что возникает само и что не выводимо ни из чего. Поэтому, между прочим, термин скачок в его грамотном виде и появился. А не в том мистическом смысле, как говорится об этом в учебниках Диамата.
Возьмем самый древний диалектический образ, образ гераклитова лука. Мой любимый. Почему стрела летит? Они лепт, потому что разно направлены напряжения концов лука. То есть лук для Гераклита был одновременно и символом некой гармонии – сопряжения чего-то в одно, хотя действуют при этом разнонаправленные силы. Но именно их противоречие и является условием чего-то позитивного, какого-то реального события, явления. В данном случае летит стрела. В другом – возникает состояние. В случае диалога возникает состояние понимания. Ведь понять за другого нельзя. Точно так же, как и быть за другого нельзя. А если от бытия, от "быть или не быть" зависит: понимать – не понимать, знать – не знать, построить каузальную цепь мира или не построить? Простым усилием мысли, не двигаясь с места, нельзя проникнуть в мир. Двигаться надо, приводить себя в движение. Лишь тогда возникнет, во-первых, существование и, во-вторых, в этом существовании, из него что-то увидится. Или не увидится. То есть, то, что в диалектической машине возникает, может возникать, а может и не возникать.
Или возьмем, например, совесть, о которой я уже говорил, как условие моральных явлений. В качестве условия она не является, конечно, конкретным явлением. Поэтому, чтобы грамотно понимать и мыслить моральные явления, что необходимо держать в голове? Совесть как условие (понимая ее символический характер), прямой характер утверждения и одновременно какое-то другое конкретное утверждение. А держать сложно, поскольку, как я сказал, в этом смысле нет простых вещей. Все простое, отлившееся в какую-то прекрасную форму, держится на сложности структуры напряжения.
Но я, кажется, отвлекся в сторону, из-за слова "простое". Обратимся к более современным вещам – к искусству и психоанализу. Представьте себе, что нам нужно послать марсианам обобщающий образ или "портрет" XX века. Вы знаете, что часто портрет преступника составляется из словесного описания разными свидетелями; существует такая техника сопоставления. Так вот, наш портрет XX века, имеющий отношение к проблеме identity, очевидно, тоже должен включать в себя и элемент преступления – в широком смысле этого слова. Поскольку многое из того, что говорится о психоанализе а бессознательное – это лишь часть факта identity XX века), просто болтовня, которая захватила и так называемое модернистское искусство. И я хочу сказать о том, кик мы к этому относимся. Ведь то, что говорится в нашей стране о новом искусстве или о психоанализе, как правило, чудовищно, потому что неграмотно. Ибо в культуре отсутствует живое дело философии. Попробуйте без философии, то есть не сказав ни слова об онтологии, о сугубо теоретических вещах в контексте анализа того духовного мира, который связан в том числе и с современным искусством, создать портрет XX века. Не получится. Проявится лишь схема преступления.
Повторяю, все, о чем я говорю – в смысле философской машины – не утверждается буквально. И то же самое в психоанализе. Он не сводит все к желудку или полу. Что есть якобы у человека какой-то "ящик", в котором "лежит" бессознательное. Все это придумали дилетанты. Фрейд об этом не говорит, являясь представителем философской культуры XX века, а его пытаются понять глазами предшествующей натуралистической культуры, позитивистской.
Например, Эдип. Иногда спрашивают: откуда может быть комплекс Эдипа у человека, если он вообще не знал родного отца? Как он может завидовать отцу и хотеть занять его место? То есть приводится такое эмпирическое опровержение. Кстати, попробуйте мысленно применить это опровержение по отношению к тому, что я говорил о философии. Возможно ли это? – Что не соответствует эмпирическим фактам. Разумеется, невозможно, потому что не об этом идет речь. И Фрейд не ссылался на эмпирические события, которые якобы происходят в этой связи в реальном семейном треугольнике. Что ребенок хочет занять место отца, спать с матерью и т.д. Фрейд предупреждал (как я предупреждаю в отношении философии) относительно Эдипова комплекса, что он никогда о нем не говорил, а говорил о метафоре отца. То есть он ввел понятие, посредством которого обозначил психическую работу, проделываемую ребенком, когда тот осваивает факт отличия себя от другого, в смысле пола. Оказывается, факт становится фактом, только пройдя через эту работу. Или после такой работы. А до нее – нет факта. Нет различия полов, пока не установлено, каким способом это установлено.
Возьмем самый древний диалектический образ, образ гераклитова лука. Мой любимый. Почему стрела летит? Они лепт, потому что разно направлены напряжения концов лука. То есть лук для Гераклита был одновременно и символом некой гармонии – сопряжения чего-то в одно, хотя действуют при этом разнонаправленные силы. Но именно их противоречие и является условием чего-то позитивного, какого-то реального события, явления. В данном случае летит стрела. В другом – возникает состояние. В случае диалога возникает состояние понимания. Ведь понять за другого нельзя. Точно так же, как и быть за другого нельзя. А если от бытия, от "быть или не быть" зависит: понимать – не понимать, знать – не знать, построить каузальную цепь мира или не построить? Простым усилием мысли, не двигаясь с места, нельзя проникнуть в мир. Двигаться надо, приводить себя в движение. Лишь тогда возникнет, во-первых, существование и, во-вторых, в этом существовании, из него что-то увидится. Или не увидится. То есть, то, что в диалектической машине возникает, может возникать, а может и не возникать.
Или возьмем, например, совесть, о которой я уже говорил, как условие моральных явлений. В качестве условия она не является, конечно, конкретным явлением. Поэтому, чтобы грамотно понимать и мыслить моральные явления, что необходимо держать в голове? Совесть как условие (понимая ее символический характер), прямой характер утверждения и одновременно какое-то другое конкретное утверждение. А держать сложно, поскольку, как я сказал, в этом смысле нет простых вещей. Все простое, отлившееся в какую-то прекрасную форму, держится на сложности структуры напряжения.
Но я, кажется, отвлекся в сторону, из-за слова "простое". Обратимся к более современным вещам – к искусству и психоанализу. Представьте себе, что нам нужно послать марсианам обобщающий образ или "портрет" XX века. Вы знаете, что часто портрет преступника составляется из словесного описания разными свидетелями; существует такая техника сопоставления. Так вот, наш портрет XX века, имеющий отношение к проблеме identity, очевидно, тоже должен включать в себя и элемент преступления – в широком смысле этого слова. Поскольку многое из того, что говорится о психоанализе а бессознательное – это лишь часть факта identity XX века), просто болтовня, которая захватила и так называемое модернистское искусство. И я хочу сказать о том, кик мы к этому относимся. Ведь то, что говорится в нашей стране о новом искусстве или о психоанализе, как правило, чудовищно, потому что неграмотно. Ибо в культуре отсутствует живое дело философии. Попробуйте без философии, то есть не сказав ни слова об онтологии, о сугубо теоретических вещах в контексте анализа того духовного мира, который связан в том числе и с современным искусством, создать портрет XX века. Не получится. Проявится лишь схема преступления.
Повторяю, все, о чем я говорю – в смысле философской машины – не утверждается буквально. И то же самое в психоанализе. Он не сводит все к желудку или полу. Что есть якобы у человека какой-то "ящик", в котором "лежит" бессознательное. Все это придумали дилетанты. Фрейд об этом не говорит, являясь представителем философской культуры XX века, а его пытаются понять глазами предшествующей натуралистической культуры, позитивистской.
Например, Эдип. Иногда спрашивают: откуда может быть комплекс Эдипа у человека, если он вообще не знал родного отца? Как он может завидовать отцу и хотеть занять его место? То есть приводится такое эмпирическое опровержение. Кстати, попробуйте мысленно применить это опровержение по отношению к тому, что я говорил о философии. Возможно ли это? – Что не соответствует эмпирическим фактам. Разумеется, невозможно, потому что не об этом идет речь. И Фрейд не ссылался на эмпирические события, которые якобы происходят в этой связи в реальном семейном треугольнике. Что ребенок хочет занять место отца, спать с матерью и т.д. Фрейд предупреждал (как я предупреждаю в отношении философии) относительно Эдипова комплекса, что он никогда о нем не говорил, а говорил о метафоре отца. То есть он ввел понятие, посредством которого обозначил психическую работу, проделываемую ребенком, когда тот осваивает факт отличия себя от другого, в смысле пола. Оказывается, факт становится фактом, только пройдя через эту работу. Или после такой работы. А до нее – нет факта. Нет различия полов, пока не установлено, каким способом это установлено.
|
|