Скачать 11.84 Кбайт
Всеобщая естественная история и теория неба
Оно всегда деятельно и создает новые явления природы, новые вещи и новые миры. То, что оно создает, имеет определенное отношение к тому времени, которое оно на это затрачивает. Для него нужна целая вечность, чтобы оживить всю беспредельность бесконечных пространств мирами без числа и конца. [205-206]
Если системное устройство ввиду присущей ему бренности приближает даже мельчайшую часть, какую себе можно вообразить, к состоянию распада на протяжении длительного периода времени, то в бесконечном течение вечности должен наконец наступить момент, когда этот постепенный упадок приведет к прекращению всякого движения.
Мы не должны, однако, жалеть о гибели того или иного мироздания как о действительной потери для природы. [209]
По-видимому, этот конец, предопределенный мирам, как и всем вещам в природе, подчинен некоторому закону, рассмотрение которого дает новое доказательство серьезности нашей теории. По этому закону раньше всех гибнут те небесные тела, которые находятся ближе всего к центру Вселенной, так же как и возникновение и образование [миров] началось прежде всего около этого центра; оттуда разрушение и гибель постепенно распространяются все дальше, чтобы в конце концов путем постепенного прекращения движений похоронить в одном общем хаосе весь мир, завершивший период своего существования. С другой стороны, на противоположной границе сформировавшегося мира природа неустанно занята образованием миров из первичной рассеянной материи и, достигнув старости по одну сторону вблизи центра, она на другой юна и обильна новыми образованьями. Таким образом, сформировавшийся мир находится между развалинами уже разрушенной и хаосом еще не сформировавшейся природы... [211]
Есть ли основание не верить, что природа, сумевшая перейти из хаоса к закономерному порядку и строгой системе, способна с такой же легкостью восстановить себя из нового хаоса, в который ее ввергло уменьшение ее движений, и возобновить первоначальную связь? Разве пружины, приводившие в движение и порядок вещество рассеянной материи, не могут вновь, после того, как остановка машины привела их в состояние покоя, быт приведены в действие приумноженными силами и довольствоваться согласованностью по тем же всеобщим законам, по которым было осуществлено первоначальное формирование? Не потребуется долгого размышления, чтобы ответить на эти вопросы утвердительно, если принять во внимание следующее. После того, как вялость круговых движений в нашем мироздании в конце концов низвергнет все планеты и кометы на Солнце, жар последнего неизмеримо возрастет благодаря смешению в нем столь многих и больших масс... Усиленный до крайности новым притоком питания и чрезвычайно летучей материей , огонь этот, без сомнения, не только вновь разложит все на мельчайшие элементы, но и с расширяющей силой, соответствующей степени жара, и со скоростью, не ослабляемой никаким сопротивлением промежуточного пространства, вновь разбросает и рассеет эти элементы в том же огромном пространстве , которое они занимали до первоначального формирования природы, чтобы затем, когда сила центрального огня из-за почти полного рассеяния его массы уменьшится, сочетанием притягивающих и отталкивающих сил повторить с не меньшей закономерностью прежние образования и присущие системам движения и породить новое мироздание. Если, таким образом, отдельная планетная система распадается и затем снова восстанавливается присущими ей силами и если этот процесс повторяется не один раз, то может наконец наступить время, когда великая система, звеньями которой служат неподвижные звезды, с уничтожением своих движений так же будет ввергнута в хаос. В этом случае еще меньше можно сомневаться, что соединение бесчисленного множества таких раскаленных масс, как эти пылающие солнца, вместе с сонмом их планет рассеет вещество их массы, разложенной невероятным жаром, в том пространстве, где они когда-то образовались и даст таким образом материал для новых образований по тем же механическим законам, на основании которых пустынное пространство может снова оживиться мирами и системами [миров]. И тогда через всю бесконечность времен и пространств мы следим за фениксом природы, который лишь затем сжигает себя, чтобы вновь возродиться юным из своего пепла... [212-213]
Какой-то почти всеобщий предрассудок заставлял большинство философов сомневаться в способности природы произвести что-либо упорядоченное на основании ее общих законов...
Но если принять во внимание, что... именно согласие и стройность всего производимого природой по всеобщим законам в таком изобилии показывают, что сущность всех вещей должна происходить от одной основной сущности... то природа предстанет пред нами более достойной, чем она представляется обычно, и от ее эволюции можно будет ожидать только гармонии, только порядка. Если же, наоборот, мы будем придерживаться необоснованного предрассудка, будто всеобщие законы природы сами по себе могут порождать лишь одно беспорядочное, а в полезной для существ целесообразности, которая видна в устройстве природы, следует усмотреть непосредственную десницу божью, то придется всю природу обратить в чудо.
Если системное устройство ввиду присущей ему бренности приближает даже мельчайшую часть, какую себе можно вообразить, к состоянию распада на протяжении длительного периода времени, то в бесконечном течение вечности должен наконец наступить момент, когда этот постепенный упадок приведет к прекращению всякого движения.
Мы не должны, однако, жалеть о гибели того или иного мироздания как о действительной потери для природы. [209]
По-видимому, этот конец, предопределенный мирам, как и всем вещам в природе, подчинен некоторому закону, рассмотрение которого дает новое доказательство серьезности нашей теории. По этому закону раньше всех гибнут те небесные тела, которые находятся ближе всего к центру Вселенной, так же как и возникновение и образование [миров] началось прежде всего около этого центра; оттуда разрушение и гибель постепенно распространяются все дальше, чтобы в конце концов путем постепенного прекращения движений похоронить в одном общем хаосе весь мир, завершивший период своего существования. С другой стороны, на противоположной границе сформировавшегося мира природа неустанно занята образованием миров из первичной рассеянной материи и, достигнув старости по одну сторону вблизи центра, она на другой юна и обильна новыми образованьями. Таким образом, сформировавшийся мир находится между развалинами уже разрушенной и хаосом еще не сформировавшейся природы... [211]
Есть ли основание не верить, что природа, сумевшая перейти из хаоса к закономерному порядку и строгой системе, способна с такой же легкостью восстановить себя из нового хаоса, в который ее ввергло уменьшение ее движений, и возобновить первоначальную связь? Разве пружины, приводившие в движение и порядок вещество рассеянной материи, не могут вновь, после того, как остановка машины привела их в состояние покоя, быт приведены в действие приумноженными силами и довольствоваться согласованностью по тем же всеобщим законам, по которым было осуществлено первоначальное формирование? Не потребуется долгого размышления, чтобы ответить на эти вопросы утвердительно, если принять во внимание следующее. После того, как вялость круговых движений в нашем мироздании в конце концов низвергнет все планеты и кометы на Солнце, жар последнего неизмеримо возрастет благодаря смешению в нем столь многих и больших масс... Усиленный до крайности новым притоком питания и чрезвычайно летучей материей , огонь этот, без сомнения, не только вновь разложит все на мельчайшие элементы, но и с расширяющей силой, соответствующей степени жара, и со скоростью, не ослабляемой никаким сопротивлением промежуточного пространства, вновь разбросает и рассеет эти элементы в том же огромном пространстве , которое они занимали до первоначального формирования природы, чтобы затем, когда сила центрального огня из-за почти полного рассеяния его массы уменьшится, сочетанием притягивающих и отталкивающих сил повторить с не меньшей закономерностью прежние образования и присущие системам движения и породить новое мироздание. Если, таким образом, отдельная планетная система распадается и затем снова восстанавливается присущими ей силами и если этот процесс повторяется не один раз, то может наконец наступить время, когда великая система, звеньями которой служат неподвижные звезды, с уничтожением своих движений так же будет ввергнута в хаос. В этом случае еще меньше можно сомневаться, что соединение бесчисленного множества таких раскаленных масс, как эти пылающие солнца, вместе с сонмом их планет рассеет вещество их массы, разложенной невероятным жаром, в том пространстве, где они когда-то образовались и даст таким образом материал для новых образований по тем же механическим законам, на основании которых пустынное пространство может снова оживиться мирами и системами [миров]. И тогда через всю бесконечность времен и пространств мы следим за фениксом природы, который лишь затем сжигает себя, чтобы вновь возродиться юным из своего пепла... [212-213]
Какой-то почти всеобщий предрассудок заставлял большинство философов сомневаться в способности природы произвести что-либо упорядоченное на основании ее общих законов...
Но если принять во внимание, что... именно согласие и стройность всего производимого природой по всеобщим законам в таком изобилии показывают, что сущность всех вещей должна происходить от одной основной сущности... то природа предстанет пред нами более достойной, чем она представляется обычно, и от ее эволюции можно будет ожидать только гармонии, только порядка. Если же, наоборот, мы будем придерживаться необоснованного предрассудка, будто всеобщие законы природы сами по себе могут порождать лишь одно беспорядочное, а в полезной для существ целесообразности, которая видна в устройстве природы, следует усмотреть непосредственную десницу божью, то придется всю природу обратить в чудо.
|
|