Скачать 175.95 Кбайт
Бегство от свободы
Здесь, как и везде, Адлер не может заглянуть дальше целенаправленности и рациональной обусловленности человеческого поведения, и поэтому, хотя он внес ценный вклад в изучение механизмов мотивации, он всегда остается на поверхности явлений и никогда не проникает, как Фрейд, в глубины иррациональных импульсов.
В психоаналитической литературе точку зрения, отличную от точки зрения Фрейда, высказали Вильгельм Райх, Карен Хорни и я .
Хотя взгляды Райха основаны на первоначальной концепции Фрейда - теории "либидо", - он указывает, что мазохист в конечном итоге стремится к наслаждению, что причиняемая ему боль является побочным результатом, а не самоцелью. Хорни первая разгадала фундаментальную роль мазохистских стремлений у невротиков, дала полное и подробное описание мазохистских черт характера и теоретически объяснила их как производные от структуры характера в целом. В ее работах, так же как и в моих, утверждается, что не мазохистский характер является следствием сексуального извращения, а наоборот: извращение представляет собой сексуальное проявление психических тенденций, кореняющихся в особом типе характера.
Здесь мы подходим к главному вопросу: откуда происходят мазохистские черты характера и соответствующие извращения? И далее: какова общая причина и мазохистских, и садистских наклонностей?
Направление, в котором нужно искать ответ, уже намечено в начале этой главы. И мазохистские, и садистские стремления помогают индивиду избавиться от невыносимого чувства одиночества и бессилия. Любые эмпирические наблюдения над мазохистами, в том числе и психоаналитические, дают неопровержимые доказательства, что эти люди преисполнены страхом одиночества и чувством собственной ничтожности. (Я не могу привести здесь эти доказательства, не выходя за рамки книги.) Часто эти ощущения неосознанны, часто они замаскированы компенсирующими чувствами превосходства и совершенства; но, если заглянуть в подсознательную жизнь такого человека достаточно глубоко, они обнаруживаются непременно. Индивид оказывается "свободным" в негативном смысле, то есть одиноким и стоящим перед лицом чуждого и враждебного мира. В этой ситуации "нет у человека заботы мучительнее, как найти того, кому бы передать поскорее тот дар свободы, с которым это несчастное существо рождается". Это слова из "Братьев Карамазовых" Достоевского. Испуганный индивид ищет кого-нибудь или что-нибудь, с чем он мог бы связать свою личность; он не в состоянии больше быть самим собой и лихорадочно пытается вновь обрести уверенность, сбросив с себя бремя своего "я".
Одним из путей к этой цели является мазохизм. Все разнообразные формы мазохистских стремлений направлены к одному: избавиться от собственной личности, потерять себя; иными словами, избавиться от бремени свободы. Эта цель очевидна, когда индивид с мазохистским уклоном ищет подчинения какой-либо личности или власти, которую он ощущает подавляюще сильной. (Естественно, что уверенность в высшей силе другой личности должна пониматься относительно. Эта уверенность может быть основана не только на действительной силе другой личности, но и на убежденности в своей собственной слабости и ничтожности. В этом случае угрожающие черты могут приобрести и мышонок, и сухой лист.) В других формах мазохистской тенденции основная цель состоит в том же. Например, в мазохистском чувстве собственной ничтожности проявляется стремление усилить первоначальное чувство своей незначительности. Как это понять? Можно ли допустить, что человек пытается избавиться от беспокойства, усиливая его? Именно так. Ведь, в самом деле, пока я разрываюсь между стремлением быть независимым, сильным и чувством своей незначительности и бессилия, я нахожусь в состоянии мучительного конфликта. Но я могу спастись от этого конфликта, если мне удастся обратить свою личность в ничто и не сознавать себя больше самостоятельным индивидом. Один из путей к этой цели - ощутить себя предельно ничтожным и беспомощным; другой путь - искать подавляющей боли и мучения; еще один - поддаться опьянению или действию наркотика. Самоубийство - это последняя надежда, если все остальные попытки снять бремя одиночества оказались безуспешными.
При определенных условиях эти мазохистские стремления - их реализация - приносят относительное облегчение. Если индивид находит социальные формы, удовлетворяющие его мазохистские наклонности (например, подчинение вождю в фашистском режиме), то он обретает некоторую уверенность уже за счет своего единства с миллионами других, разделяющих те же чувства. Но даже в этом случае мазохистское "решение" ничего не решает, как и любые невротические симптомы; индивид избавляется лишь от осознанного страдания, но внутренний конфликт остается, а вместе с ним и скрытая неудовлетворенность. Если мазохистское стремление не находит подходящих общественных форм или если оно превосходит средний уровень мазохизма в социальной группе данного индивида, то мазохистское "решение" не может дать ничего даже в относительном смысле.
В психоаналитической литературе точку зрения, отличную от точки зрения Фрейда, высказали Вильгельм Райх, Карен Хорни и я .
Хотя взгляды Райха основаны на первоначальной концепции Фрейда - теории "либидо", - он указывает, что мазохист в конечном итоге стремится к наслаждению, что причиняемая ему боль является побочным результатом, а не самоцелью. Хорни первая разгадала фундаментальную роль мазохистских стремлений у невротиков, дала полное и подробное описание мазохистских черт характера и теоретически объяснила их как производные от структуры характера в целом. В ее работах, так же как и в моих, утверждается, что не мазохистский характер является следствием сексуального извращения, а наоборот: извращение представляет собой сексуальное проявление психических тенденций, кореняющихся в особом типе характера.
Здесь мы подходим к главному вопросу: откуда происходят мазохистские черты характера и соответствующие извращения? И далее: какова общая причина и мазохистских, и садистских наклонностей?
Направление, в котором нужно искать ответ, уже намечено в начале этой главы. И мазохистские, и садистские стремления помогают индивиду избавиться от невыносимого чувства одиночества и бессилия. Любые эмпирические наблюдения над мазохистами, в том числе и психоаналитические, дают неопровержимые доказательства, что эти люди преисполнены страхом одиночества и чувством собственной ничтожности. (Я не могу привести здесь эти доказательства, не выходя за рамки книги.) Часто эти ощущения неосознанны, часто они замаскированы компенсирующими чувствами превосходства и совершенства; но, если заглянуть в подсознательную жизнь такого человека достаточно глубоко, они обнаруживаются непременно. Индивид оказывается "свободным" в негативном смысле, то есть одиноким и стоящим перед лицом чуждого и враждебного мира. В этой ситуации "нет у человека заботы мучительнее, как найти того, кому бы передать поскорее тот дар свободы, с которым это несчастное существо рождается". Это слова из "Братьев Карамазовых" Достоевского. Испуганный индивид ищет кого-нибудь или что-нибудь, с чем он мог бы связать свою личность; он не в состоянии больше быть самим собой и лихорадочно пытается вновь обрести уверенность, сбросив с себя бремя своего "я".
Одним из путей к этой цели является мазохизм. Все разнообразные формы мазохистских стремлений направлены к одному: избавиться от собственной личности, потерять себя; иными словами, избавиться от бремени свободы. Эта цель очевидна, когда индивид с мазохистским уклоном ищет подчинения какой-либо личности или власти, которую он ощущает подавляюще сильной. (Естественно, что уверенность в высшей силе другой личности должна пониматься относительно. Эта уверенность может быть основана не только на действительной силе другой личности, но и на убежденности в своей собственной слабости и ничтожности. В этом случае угрожающие черты могут приобрести и мышонок, и сухой лист.) В других формах мазохистской тенденции основная цель состоит в том же. Например, в мазохистском чувстве собственной ничтожности проявляется стремление усилить первоначальное чувство своей незначительности. Как это понять? Можно ли допустить, что человек пытается избавиться от беспокойства, усиливая его? Именно так. Ведь, в самом деле, пока я разрываюсь между стремлением быть независимым, сильным и чувством своей незначительности и бессилия, я нахожусь в состоянии мучительного конфликта. Но я могу спастись от этого конфликта, если мне удастся обратить свою личность в ничто и не сознавать себя больше самостоятельным индивидом. Один из путей к этой цели - ощутить себя предельно ничтожным и беспомощным; другой путь - искать подавляющей боли и мучения; еще один - поддаться опьянению или действию наркотика. Самоубийство - это последняя надежда, если все остальные попытки снять бремя одиночества оказались безуспешными.
При определенных условиях эти мазохистские стремления - их реализация - приносят относительное облегчение. Если индивид находит социальные формы, удовлетворяющие его мазохистские наклонности (например, подчинение вождю в фашистском режиме), то он обретает некоторую уверенность уже за счет своего единства с миллионами других, разделяющих те же чувства. Но даже в этом случае мазохистское "решение" ничего не решает, как и любые невротические симптомы; индивид избавляется лишь от осознанного страдания, но внутренний конфликт остается, а вместе с ним и скрытая неудовлетворенность. Если мазохистское стремление не находит подходящих общественных форм или если оно превосходит средний уровень мазохизма в социальной группе данного индивида, то мазохистское "решение" не может дать ничего даже в относительном смысле.
|
|