Скачать 35.5 Кбайт
Методики НЛП высшего уровня
е. в символических представлениях (в языке, математике). Поэтому отрицательные внушения можно эффективно использовать, высказывая в предложении, какого действия вы хотите от клиента и вставляя частицу «не» перед этим высказыванием. Например:
«Я не хочу, чтобы ты входила в транс слишком быстро».
Как правило, слушатель в ответ входит в транс для того, чтобы понять предложение.
Чтобы подстроиться к ненаблюдаемым внешне переживаниям клиента, Эриксон использует не только номинализации, неконкретные предикаты, неопределенный указательный индекс и исключение, но также он создает многозначность и другими способами, например, достигая многозначности по масштабу. Многозначность по масштабу встречается там, где неясно, на какую часть предложения распространяется предикат. Например:
«Мы пойдем туда с очаровательными женщинами и мужчинами».
Это может означать, что мы пойдем с очаровательными женщинами и с мужчинами (которые могут быть очаровательными, а могут и не быть), или мы пойдем туда с очаровательными женщинами и очаровательными мужчинами. Другой пример многозначности по масштабу:
«. . . И я не знаю, когда ты поймешь до конца, что тебе удобно сидеть на стуле, слушая звук моего голоса, и входишь в глубокий транс настолько быстро, насколько этого хочет твое подсознание . . .»
Здесь неясно, относится ли глагол поймешь ко всему предложению или только к его части, предшествующей союзу и. Если поймешь относится ко всему предложению, то все после поймешь считается истинным. Многозначность по масштабу также можно использовать вместе с разговорными постулатами, как в следующем примере:
«. . . я раздумываю, не можете ли вы устроиться поудобнее, сложив руки именно так, замечая куда устремлен ваш взгляд и то, как ваши веки начинают закрываться . . .»
Здесь неясно, относится ли разговорный постулат я раздумываю, не можете ли вы только к выражению устроиться поудобнее или ко всему, что идет дальше. Это дает возможность делать внушения косвенно, избегая сопротивления и давая больше свободы реагировать.
Разновидности двойной связки
Когда я рос мальчиком на ферме, мой отец нередко говорил мне:
«Собираешься ли ты сначала накормить кур или свиней, а потом, хочешь ли ты наполнить сначала дровяной ящик, или накачать воду для коров?»
Тогда я понимал это лишь в том смысле, что отец представляет мне выбор: как личность, я имел первичную привилегию решать, какую работу я выполню сначала. В то время я не понимал, что эта моя первичная привилегия полностью основывалась на вторичном принятии мною всех указанных задач. Поскольку мне дана была эта первичная привилегия определять порядок выполнения задач, я бездумно считал себя обязанным выполнять все эти задачи. Я не понимал, что принимаю тем самым определенную позицию в двойной связке. Задачи надо было выполнить: нельзя было избежать того факта, что на кухне требовались дрова, чтобы сварить мне завтрак, и что коровам надо было пить. Это были фактические обстоятельства, против которых я не мог возмущаться. Но у меня была глубоко важная привилегия решать, в качестве индивида, в каком порядке я должен исполнить и исполню все эти вещи. Понятие двойной связки от меня ускользало, хотя я часто удивлялся, почему я как будто предпочитаю «собирать» картофельных жуков или окучивать картошку, вместо того чтобы играть.
Мое первое отчетливое воспоминание о намеренном применении двойной связки относится к раннему детству. Однажды зимой, когда температура была ниже нуля градусов, мой отец вывел теленка из хлева к поилке. Когда тот напился, они повернули назад к хлеву, но при входе теленок уперся ногами. И несмотря на отчаянные усилия отца, тянувшего за веревку, он не мог сдвинуть теленка с места. Я был на улице, играл в снежки и вовсю смеялся, увидев происходящее. Тогда отец предложил мне самому попробовать втащить теленка в хлев. Поняв ситуацию как бессмысленное упрямство теленка, я решил дать ему полную возможность сопротивляться, поскольку он этого, по-видимому, хотел. Соответственно, я предложил теленку двойную связку, схватив его за хвост и принявшись оттаскивать его от хлева, в то время как отец продолжал тянуть его внутрь. Теленок быстро сделал выбор: он стал сопротивляться более слабой из двух сил, и втащил меня в хлев.
Когда я подрос, я стал применять двойную связку отца, с ее выбором вариантов, к моим ничего не подозревавшим братьям и сестрам, чтобы они помогали мне на ферме в разных хозяйственных делах. В школе я использовал тот же подход, тщательно разработав порядок выполнения домашних заданий. Я наложил двойную связку на самого себя, решив сначала делать задание по бухгалтерии (которая мне не нравилась), а потом, в виде вознаграждения, по геометрии (которую я любил). Я предоставлял себе вознаграждение, но двойная связка была устроена так, чтобы выполнить все задания.
В колледже я все больше интересовался двойной связкой, как мотивирующей силой для себя и для других. Я начал экспериментировать, предлагая товарищам по классу выполнить сразу две задачи – каждую из которых в отдельности, как я знал, они бы отвергли.
«Я не хочу, чтобы ты входила в транс слишком быстро».
Как правило, слушатель в ответ входит в транс для того, чтобы понять предложение.
Чтобы подстроиться к ненаблюдаемым внешне переживаниям клиента, Эриксон использует не только номинализации, неконкретные предикаты, неопределенный указательный индекс и исключение, но также он создает многозначность и другими способами, например, достигая многозначности по масштабу. Многозначность по масштабу встречается там, где неясно, на какую часть предложения распространяется предикат. Например:
«Мы пойдем туда с очаровательными женщинами и мужчинами».
Это может означать, что мы пойдем с очаровательными женщинами и с мужчинами (которые могут быть очаровательными, а могут и не быть), или мы пойдем туда с очаровательными женщинами и очаровательными мужчинами. Другой пример многозначности по масштабу:
«. . . И я не знаю, когда ты поймешь до конца, что тебе удобно сидеть на стуле, слушая звук моего голоса, и входишь в глубокий транс настолько быстро, насколько этого хочет твое подсознание . . .»
Здесь неясно, относится ли глагол поймешь ко всему предложению или только к его части, предшествующей союзу и. Если поймешь относится ко всему предложению, то все после поймешь считается истинным. Многозначность по масштабу также можно использовать вместе с разговорными постулатами, как в следующем примере:
«. . . я раздумываю, не можете ли вы устроиться поудобнее, сложив руки именно так, замечая куда устремлен ваш взгляд и то, как ваши веки начинают закрываться . . .»
Здесь неясно, относится ли разговорный постулат я раздумываю, не можете ли вы только к выражению устроиться поудобнее или ко всему, что идет дальше. Это дает возможность делать внушения косвенно, избегая сопротивления и давая больше свободы реагировать.
Разновидности двойной связки
Когда я рос мальчиком на ферме, мой отец нередко говорил мне:
«Собираешься ли ты сначала накормить кур или свиней, а потом, хочешь ли ты наполнить сначала дровяной ящик, или накачать воду для коров?»
Тогда я понимал это лишь в том смысле, что отец представляет мне выбор: как личность, я имел первичную привилегию решать, какую работу я выполню сначала. В то время я не понимал, что эта моя первичная привилегия полностью основывалась на вторичном принятии мною всех указанных задач. Поскольку мне дана была эта первичная привилегия определять порядок выполнения задач, я бездумно считал себя обязанным выполнять все эти задачи. Я не понимал, что принимаю тем самым определенную позицию в двойной связке. Задачи надо было выполнить: нельзя было избежать того факта, что на кухне требовались дрова, чтобы сварить мне завтрак, и что коровам надо было пить. Это были фактические обстоятельства, против которых я не мог возмущаться. Но у меня была глубоко важная привилегия решать, в качестве индивида, в каком порядке я должен исполнить и исполню все эти вещи. Понятие двойной связки от меня ускользало, хотя я часто удивлялся, почему я как будто предпочитаю «собирать» картофельных жуков или окучивать картошку, вместо того чтобы играть.
Мое первое отчетливое воспоминание о намеренном применении двойной связки относится к раннему детству. Однажды зимой, когда температура была ниже нуля градусов, мой отец вывел теленка из хлева к поилке. Когда тот напился, они повернули назад к хлеву, но при входе теленок уперся ногами. И несмотря на отчаянные усилия отца, тянувшего за веревку, он не мог сдвинуть теленка с места. Я был на улице, играл в снежки и вовсю смеялся, увидев происходящее. Тогда отец предложил мне самому попробовать втащить теленка в хлев. Поняв ситуацию как бессмысленное упрямство теленка, я решил дать ему полную возможность сопротивляться, поскольку он этого, по-видимому, хотел. Соответственно, я предложил теленку двойную связку, схватив его за хвост и принявшись оттаскивать его от хлева, в то время как отец продолжал тянуть его внутрь. Теленок быстро сделал выбор: он стал сопротивляться более слабой из двух сил, и втащил меня в хлев.
Когда я подрос, я стал применять двойную связку отца, с ее выбором вариантов, к моим ничего не подозревавшим братьям и сестрам, чтобы они помогали мне на ферме в разных хозяйственных делах. В школе я использовал тот же подход, тщательно разработав порядок выполнения домашних заданий. Я наложил двойную связку на самого себя, решив сначала делать задание по бухгалтерии (которая мне не нравилась), а потом, в виде вознаграждения, по геометрии (которую я любил). Я предоставлял себе вознаграждение, но двойная связка была устроена так, чтобы выполнить все задания.
В колледже я все больше интересовался двойной связкой, как мотивирующей силой для себя и для других. Я начал экспериментировать, предлагая товарищам по классу выполнить сразу две задачи – каждую из которых в отдельности, как я знал, они бы отвергли.
|
|