Если, скажем, с Канарских островов вы поплывете к Гибралтару, то каждому мореходу известно, что игла уйдет на шесть градусов румба в сторону мистрали, то есть по северо – западному ветру. Идя с Мальты на Триполи, на Варварийский берег, сталкиваемся с нарушением до двух третей румба налево. Вам известно, не правда ли, что румб это одна четверть ветра? И такие отклонения, это ведомо, подчиняются твердым нормам под каждым долготным градусом. Если иметь хорошую таблицу, можно бы знать, где вы обретаетесь. Но…»

«Как, и тут есть но?»

«Что очень жалко. Не существует надежных таблиц магнитно – стрелковой девиации. Кто их думал составить, просчитался. Есть резоны полагать, что стрелка не отходит пропорционально изменению долгот. Кроме того, смещения очень медленны и на море обнаруживать их трудно, надо чтобы судно не клевало носом так, что стрелка лезет то влево, то вправо. Доверяться этой штуке – безрассудство».

На следующий вечер кавалер Мальты, у которого, видно, засела в памяти фраза Роберта, брошенная вроде без умысла, произнес: как бы понять, не принадлежит ли Эскондида к Островам Соломоновым и далеко ли до тех островов.

Доктор Берд передернул плечами. «Соломоновы! Зa n'existe pas!»

«Разве капитан Дрейк не обнаружил их?» – переспросил кавалер.

«Чушь! Дрейк открыл Новый Альбион, и он в другом месте».

«Испанцы в Казале говорили, что Соломоновы Острова существуют и вдобавок разведаны ими», – вмешался Роберт.

«Это утверждал их Менданья семьдесят с лишним лет назад, – усмехнулся Берд. – Но по Менданье, Острова располагаются от седьмого до одиннадцатого градуса южной широты. Все равно, что сказать: от Лондона до Парижа. И потом, на какой долготе? Кейрош утверждает: в тысяче пятистах лигах от Лимы. Смех, да и только. Плюньте с берега Перу, попадете в этот остров. Недавно тут высказался один испанец: по его мнению, семь тысяч пятьсот миль от того же Перу до Островов Соломона. Это как – то, мне кажется, слишком. Вот, вы можете сами оценить несуразицу по картам. Эти вот перерисованы недавно, в точности по образцу старинных; другие преподносятся как самая свежая новость. Смотрите, кто – то помещает Соломоновы Острова на двести десятый меридиан, другие на двести двадцатый, третьи на двести тридцатый, не говоря уж о тех, кто их заслал на сто восьмидесятый. Если хоть один из них и утверждает истину, другие, значит, промахнулись на пятьдесят градусов, что приблизительно соответствует дистанции между Лондоном и владениями царицы Савской!»

«Действительно достойно восхищения, сколь много вам ведомо, достопочтеннейший, – сказал на это кавалер, изрядно выручая Роберта, иначе пришлось бы говорить то же самое, – как будто бы в вашей деятельности вы иным не занимались, как только вычислением долгот географических».

Лицо доктора Берда, закиданное белобрысыми веснушками, порозовело. Он плеснул пива в стопу и влил в глотку, не поперхнувшись. «Просто ученое любопытство. На самом деле я не знал бы, с чего начать, чтобы определить, где нас болтает».

«Однако, – решил попробовать счастья Роберт, – я видел у нактоуза такую дощечку, на которой…»

«Ах да, – не растерялся собеседник. – Ну ясно, корабль не тычется вслепую. They pricke the Carde (Накалывают путь на карте (староангл., спец.)). Записывается день, измерение иглы и степень ее отклонения, откуда дует ветер, какой час на борту, сколько проделано миль, и высота Солнца, и высота по звездам, а, следовательно – широта, и затем счисляется долгота, по предположенью. Вы, верно, замечали, что на корме иногда матрос закидывает бечевку в воду, и у бечевки на конце табличка. Это и есть лаг, снаряд измерения скорости судна. Все это бросается стойком в воду, бечевка размерена на узлы по частям мили, рядом ставят часы, чтобы узнать, в какое время судно пробежит определенное пространство. Таким манером, если бы все шло по писанью, можно было бы знать, сколько миль пройдено с последнего известного меридиана, и снова – таки совершив нужные расчеты, устанавливали бы долготу».

«Значит, средство существует!» – торжествующе вскричал Роберт, прекрасно зная, что ответит на это доктор: что лаг используют, когда нет ничего лучше, поскольку лаг годится только если верить, что корабль идет по прямой линии. Корабли же носятся туда, куда несут их ветры, и если ветры не попутны, корабли проходят один отрезок пути с уклоном вправо, другой отрезок с уклоном влево.

"Сэр Хемфри Джилберт, – продолжал доктор, – примерно во времена Менданьи, около Ньюфаундленда, собираясь идти по седьмой параллели, encountered winde alwayes so scant… говоря по – вашему, из – за ветров скупых и нерадивых… пропутешествовал невесть сколько недель, и его бросало то на сорок первый, то на пятьдесят первый градус, вот вам погрешность в десять градусов, изволите видеть. Вот такой исполинский угорь извивается от Неаполя до Португалии, стукается головою в Гавр, а хвостом отпихивается от Рима, а потом хвост оказывается в Париже, и в Мадриде голова! Следует учитывать все прихотливости маршрута и вводить их в счисление; но моряки делать это не умеют, и не могут держать на палубе целый день астронома, чтоб он делал это за них.