"Ничто", которым мы были раньше, чем стали самими собой, не нуждалось ни в чем; оно противостояло всем сотворенным существам. Только божественная сила сильнее всего. И она привела "Ничто" в движение, когда Бог из "Ничто" сотворил все вещи. А теперь мы должны стать не подвижней, чем "Ничто"! - "Как так?" - Ну, слушай!

Бог поставил душу в свободное самоопределение, так что помимо свободной воли не хочет ни в чем ее насиловать или приписывать ей что-либо, чего она не водит. Стало быть, то, что она изберет в этом теле свободной волей, того и должна держаться. Если же хочет она достичь того, чтобы ни в чем не нуждаться и стать неизменней, чем "Ничто", она должна по своей свободной воле собрать все свои силы, чтоб никакие вещи не могли ее ввести в заблуждение.

И таким образом должна она соединиться с вечным неизменным Богом, Он же никогда ни одним из творений Святой Троицы не был вовлечен в их страсти. Так всецело должна она погрузиться в этот бездонный колодезь божественного "Ничто", дабы никакая сила не могла ее оттуда извлечь; чтобы не обратилась она снова к вещам, а пребывала бы там. Как Небесный Отец никогда не колеблется и не удаляется от Своего Богоестества, так чтобы и душа никогда не колебалась и не удалялась оттуда, поскольку это возможно для твари.

"Но скажи, дорогой, как могло бы это быть для нее невозможным, когда она сотворена для этого?" Вот видишь! Это бывает, когда она обращается к тому, что ниже ее, и позволяет себе этим довольствоваться; тогда становится ей недостижимо то, что выше ее. И все же у Бога во всем существе Его нет ничего столь сокровенного, что было бы недостижимо для души; все благородство ее в том именно, что она может это искать!

Восстань же, благородная душа! Выйди вон из себя, и иди так далеко, чтоб не возвратиться совсем, и войди в Бога так далеко, чтоб никогда из Него не выйти, только там пребывай, чтобы никогда вновь не быть тебе в положении, в котором ты бы имела дело с творениями. И всем, что откроется тебе, не обременяй себя, и всем, что перед глазами у тебя, не вводись в заблуждение. И не помешай себе самой каким-либо деланием, которое ты возьмешь на себя; лишь за чистой природой своей следуй, за "Ничто", которое ни в чем не нуждается, и не ищи другой обители: Бог, сотворивший тебя из "Ничто", Он будет, как это ни в чем не нуждающееся "Ничто", твоей обителью, и в Его неизменности станешь ты неизменней, чем "Ничто". Не хотят того признать некоторые умные люди и говорят: это не годится. "Ничто" неизменяемо, как же может душа стать еще более неизменяемой? Душа есть нечто сотворенное и, подверженная изменению, она меняется легко. Только "Ничто" неизменяемо. Ну, так слушайте же! Во всяком случае душа проходит через изменения, от одной ступени просветления к другой; но это лишь пока она не достигнет высшей правды, где все вещи имеют конец. И там подлежит душа изменению! У нее все еще есть ощущение чего-то другого, чем она сама. Но "Ничто" не имеет ощущения. Поэтому душа изменчивее, нежели "Ничто". Таково возражение против нашего положения.

Ну, хорошо, обратимся к указанию, что душа должна стать неизменней, чем "Ничто". Высшее добро. Бог, ведь неизменней, чем "Ничто"? Так и то, что заключает в себе полное подобие высшего неизменного добра, обладает также высшей степенью, неизменяемостью. Вы могли бы возразить: "Ничто" и Бог суть одно, раз оба они суть "Ничто". Нет, это не так! "Ничто" не существует ни для себя, ни для творений. Бог же, напротив. Сам для себя бытие, и лишь в понятии тварей Он есть "Ничто". Твари же тем, что существуют, утверждают бытие Божие более, чем свое собственное. Божие бытие есть разум. И это разумное бытие, или Бог даровал Свое подобие разумной душе, - так говорит достойный Дионисий. Если же Бог еще неизменней, чем "Ничто", и душа войдет в неизменность Того, Кто есть ее бытие, в Бога, станет и она неизменней, чем "Ничто".

Ах, как свято должен жить человек, которому надлежит достичь этого! Как должен он умереть для всякой суеты, прежде чем это с ним случится! Истинно говорит святой Иоанн: "Блаженны мертвые, которые умирают в Боге!"

Так должен и ты, о человек, отрешиться от всякого попечения и устремления к "тому" или "другому", в особенности от всякой чувственности; как Бог чист от всего этого, так и ты, душа стремящаяся, должна быть чиста, если хочешь понять сокровенность божественной тайны. Для этого должна ты отрешиться от всех чувств. Об этом так выразился Дионисий, говоря с одним из своих учеников, Тимофеем, когда был убит святой Павел и зашла о нем речь: "Ах, сердечный друг, неужто не услышим мы больше никогда сладкогласного учителя нашего?" Тогда отвечал ему святой: "Друг мой Тимофей, мой совет оставить все телесное и идти к Богу. Этого мы не можем сделать иначе, как со слепыми глазами и отрешенным чувством". Это не значит, что мы должны иметь обманчивые чувства. Наоборот, пройдя через все чувства и все понимание, должны мы войти в Его сокровенное единство.