Он не считал нужным отмечать этот день ни жертвоприношением, ни угощением, тогда как в дни рождения Сократа и Платона он приносил жертвы, после чего устраивал пир для друзей и учеников, после которого те из них, кто умели, держали перед собравшимися речь.

Когда Плотину исполнилось двадцать семь лет, в нем проснулся интерес к философии. Его направили к самым видным александрийским ученым, но он ушел с их уроков, испытывая печаль и разочарование. Друг, которому он открыл свои чувства, понял его и посоветовал обратиться к Аммонию, у которого Плотин еще не был. Послушав Аммония, Плотин сказал другу: "Вот человек, которого я искал!"

С этого дня он не отлучался от Аммония и с его помощью достиг в философии таких успехов, что захотел познакомиться и с воззрениями персов, и с тем, в чем преуспели индийцы. Случилось так, что в это время император Гордиан готовил поход на Персию; Плотин записался в армию и пошел в поход. Ему было тогда тридцать девять лет, у Аммония же он проучился полных одиннадцать лет. Гордиан был убит в Месопотамии, а Плотин едва спасся и укрылся в Антиохии.

Ему исполнилось сорок лет, когда при императоре Филиппе он приехал в Рим.

Эренний, Ориген и Плотин договорились никому не раскрывать сокровенных доктрин Аммония. Плотин оставался верен уговору, и, занимаясь с учениками, систему Аммония обходил молчанием. Но договор был нарушен – сперва Эреннием, а за ним и Оригеном, который, правда, написал только одно сочинение о духах, а потом, во времена императора Галлиена, книгу о том, что Царь – единственный Творец. Плотин же еще долго ничего не хотел писать, но начал использовать услышанное от Аммония в своих уроках. Так, ничего не записывая, но проводя лишь устные беседы, он прожил целых десять лет.

Приехав в Рим из Греции в десятый год правления Галлиена вместе с Антонием из Родосса, я нашел здесь Амелия, который уже восемнадцать лет жил и учился у Плотина, но писать еще ничего не решался и вел только конспекты уроков, которых, впрочем, набралось тогда еще не более ста. Плотину в тот год было около пятидесяти девяти лет, мне же при той первой встрече с ним исполнилось тридцать.

Начиная с первого года правления Галлиена, Плотин стал записывать те рассуждения, которые он излагал на своих занятиях. К тому времени, когда я познакомился с ним, а случилось это на десятому году правления Галлиена, он написал уже двадцать один трактат.

Плотин не озаглавливал свои сочинения, поэтому каждый называл их по-своему; я также дал им свои заглавия, часто используя для этого первые фразы из соответствующих трактатов, что было удобно при дальнейшей их идентификации. Эти названия впоследствии и закрепились:


"О прекрасном" (I.6).
"О бессмертии души" (IV.7).
"О судьбе" (III.1).
"О сущности души" (IV.1,2).
"О Уме, идеях и бытии" (V.9).
"О нисхождении Души в тела" (IV.8).
"Как от Первого происходит последующее, и о Едином" (V.4).
"Все ли души – одна Душа" (IV.9).
"О Благе или Едином" (VI.9).
"О трех первых субстанциях" (V.1).
"О становлении и порядке того, что после Первого" (V.2).
"О двух видах материи" (II.4).
"Разные наблюдения" (III.9).
"О круговом движении" (II.2).
"О сопровождающих нас духах" (III.4).
"О разумном уходе" (1.9).
"О качестве" (II.6).
"Существуют ли идеи частных вещей" (V.7).
"О добродетелях" (I.2).
"О диалектике" (I.3).
"Почему Душа – среднее между делимым и неделимым" (IV.1).
Именно этот двадцать один трактат был уже написан Плотиной к его пятидесяти девяти годам, когда я впервые пришел к нему.

Я приехал в Рим, как уже было сказано, в десятый год правления Галлиена, когда Плотин был на летнем отдыхе и вместо занятий просто вел беседы с друзьями. Познакомившись с Плотином, я провел с ним вместе шесть лет. За это время он о многом поведал нам на наших занятиях, по просьбе же Амелия и меня написал две следующие книги:


"О целостном вездеприсущии истинно-сущего Единого – I" (VI.4).
"О целостном вездеприсущии истинно-сущего Единого – II" (VI.5).
А тотчас затем – еще две книги: одну я озаглавил так:


"О том, что Сверхсущее не мыслит, а также о природе первого и второго мыслящих принципов" (V.6).
Другую же – так:


"О возможности и действительности" (II.5).
После этих появились еще двадцать сочинений:


"О бесстрастии бестелесного" (III.6).
"О Душе – I" (IV.З).
"О Душе – II" (IV.4).
"О Душе – III, или о том, как мы видим" (IV.5).
"О созерцании" (III.8).
"О сверхчувственной красоте" (V.8).
"О том, что нет ноуменов вне Ума, и о Благе" (V.5).
"Против гностиков" (II.9).
"О числах" (VI.6).
"Почему удаленные объекты кажутся маленькими" (II.8).
"В продолжительности ли счастье" (I.5).
"О слиянии" (II.7).
"Как существует множественность идей, и о Благе" (VI.