Уже в 50-е годы такие течения, как консерваторы и социалисты, находились в одной и той же точке «психологической» оси (авторитаризм-демократизм), а за истекшие годы оба они, судя по ряду признаков, приблизились к либералам и тем самым - к демократическому полюсу. Эта исходная психологическая близость (при демонстрируемой противоположности идеологических платформ) сыграла свою роль в формировании консенсуса при одновременном политическом и психологическом отмежевании от него крайних течений - ультралевого и ультраправого (агрессивного националистического) экстремизма.
Еще более впечатляющим доказательством аналитических возможностей двухмерной модели может служить ее применение к исследованию политических ориентации в посттоталитарной России. Так, политическое сближение полярных по исходным идеологическим установкам течений - ортодоксальных марксистов-ленинцев и ультранационалистов, их фактическое слияние в единую «непримиримую оппозицию» было предопределено их исходной психологической близостью - одинаково высоким уровнем авторитаризма и антидемократизма. Причем сближение произошло на основе националистической и шовинистической идеологии, что, как отмечалось, подтвердило тезис Адорно о системной связи «этноцентризма и авторитаризма» (и к ней мы еще вернемся).
Политические ориентации в России
Но дело не только в этом. Представляется, что двухмерное моделирование, предложенное Айзенком, может быть применено для определения и анализа социально-психологических основ российских политических ориентации (см. рисунок 3). Две координаты, образующие приводимую схему, отображают два основных принципа политико-психологической дифференциации населения России. Во-первых, россияне имеют различные представления об оптимальном государственно-политическом устройстве, во-вторых, поразному относятся к происходящим в России социально-экономическим преобразованиям, к потенциальному переходу от государственного социализма к рыночной экономике. Первое членение, отображенное на ординате схемы, распределяет россиян (как и англичан у Айзенка) между тоталитарно-авторитарным и демократическим полюсами. Вто
268

рое, изображенное на абсциссе, более соответствует российским условиям, чем «западный» дуализм, «левые-правые». Именно отношение к реформам, к государственно-распределительному прошлому и туманному рыночному будущему образует главную ось политической борьбы в России, в которой левые и крайне правые (в западном смысле слова) оказываются в одном лагере, а просто правые - в другом. Поэтому в качестве полюсов абсциссы выступают государственно-социалистический консерватизм (не путать с консерватизмом буржуазным), тесно слитый с великодержавным национализмом, и рыночный «западнический» реформизм. Отметим, что двухмерное моделирование политических ориентации даже больше отвечает российским условиям, чем английским и большинства западных стран. Ведь авторитарно-демократическая ось там отображает главным образом различие между демократически ориентированным большинством и намного меньшими, большей частью политически маргинальными группами авторитаристов. У нас авторитаризм — весьма мощный и массовый политикопсихологический феномен.
В верхнем правом углу схемы находятся сторонники коммунистов. Для них наиболее характерна ностальгия по плановой экономике и тоталитарному «порядку», они наиболее непримиримые противники частной собственности и рыночных реформ. В этой группе значителен удельный вес людей старшего возраста. Национал-«патриоты» и жириновцы, превосходя коммунистов по силе великодержавно-националистических «имперских» установок, более индифферентны по сравнению с ними к вопросам собственности, менее «антирыночны». Эти течения
269
поддерживают некоторые националистически и протекционистски ориентированные круги предпринимателей, их сторонники менее консервативны экономически, чем политически, готовы «включиться» в рыночные отношения при условии их жесткого регулирования государством и участия в них структур власти. Впрочем, эти различия ощущаются скорее в более идеологизированных (например, среди ветеранов КПСС, активистов национал-«патриотических» организаций и т.д.) и элитарных слоях «непримиримой оппозиции», чем в основной массе рядовых ее сторонников. На организуемых ею манифестациях все они смешиваются в толпу, в которой фашисты и православные монархисты объединяются с коммунистами под красными знаменами, антисемитскими транспарантами и портретами Сталина. Мобилизующим фактором «непримиримым» служат не столько общие идеологемы, сколько - что вообще типично для ультраавторитарных течений - образ врага - жидо-массонов и «дерьмократов», продающих страну западным империалистам.
В социологическом и психологическом отношениях представители данной ориентации достаточно гетерогенны. Наиболее массовую их часть образуют «ситуационно-неблагополучные» и «угрожаемые». Среди них рядовые наемные работники, страдающие от экономического кризиса и инфляции, представители привилегированных в прошлом социальных и профессиональных групп, либо не сумевшие адаптироваться к новой социально-экономической ситуации, либо видящие в реформах угрозу своему статусу.