– Что же, сказки мне будете рассказывать? Или вопросы задавать?

– И то, и другое.

– Ну, тогда сначала рассказывай!

– Мы знаем, куда сбежала от вас овца весной 1936 года.

– Хм-м-м! – и он снова громко прочистил нос. – То есть, вы якобы знаете то, что я, пустившись во все тяжкие и растеряв в жизни все, что имел, так и не смог узнать даже за тридцать лет?!

– Но нам действительно это известно.

– Наверняка чушь какая-нибудь!..

Я достал из кармана серебряную зажигалку с овцой на боку и фотографию от Крысы и положил на край стола. Волосатой рукой Профессор Овца взял оба предмета, поместил в луч света под самую лампу – и погрузился в изучение. Воздух в комнате, казалось, до последней молекулы пропитался давящей тишиной. Двойные стекла не пропускали ни звука с улицы, и странный скрежет, исходивший от старой лампы, – цурр, цурр, – лишь усиливал тяжесть навалившегося на нас безмолвия. Наконец старик оторвал взгляд от того, что держал в руках, резким щелчком выключил лампу и короткими сильными пальцами начал растирать себе веки. С такой яростью, будто хотел протолкнуть глаза внутрь черепа. Когда он отнял руки от лица, белки его глаз были красными, как у кролика.

– Простите меня, – тихо проговорил он. – Когда столько лет вокруг одни идиоты – перестаешь верить в нормальных людей!...

– Ничего! – сказал я.

– Как ты думаешь, во что превратится жизнь человека, если мысли в его голове напрочь лишить возможности быть сформулированными?

– Н-не знаю... Во что же?

– В преисподнюю. В нескончаемую пытку для разбухшего от мыслей мозга. В кромешный ад – без лучика света для глаз, без капли воды для пересохшего горла... Я живу в этом аду вот уже сорок два года.

– И все из-за овцы? – осторожно спросил я.

– Да! Все из-за овцы! Весной тридцать шестого года она сбежала, низвергнув меня в преисподнюю...

– И вы ушли из Министерства, потому что решили ее разыскать, так?

– Ушел я потому, что все чиновники – форменные ослы! Ни один из этих кретинов не понимает истинной сути вещей и событий! Никогда этим тупицам не постичь великого Смысла, который заключает в себе Овца...

В дверь неожиданно постучали. "Еда, господин Профессор!" – послышался женский голос. "Оставь поднос и проваливай!!!" – рявкнул Профессор Овца. За дверью что-то с глухим стуком поставили на пол, послышались звуки удаляющихся шагов. Подруга открыла дверь, подняла с порога поднос, перенесла через комнату и водрузила на профессорский стол. На подносе стояли тарелки – суп с гренками, салат и фрикадельки для Профессора Овцы, а также пара чашек кофе для нас.

– А вы уже жрали? – спросил Профессор.

– Только что из-за стола, – закивали мы в ответ.

– И что же вы жрали?

– Телятину в белом вине, – ответил я.

– Жареные креветки, – ответила подруга.

– Хм-м! – промычал Профессор Овца, отхлебнул супа и захрумкал гренками. – Я, конечно, извиняюсь, но придется мне болтать с вами и жрать одновременно. Уж очень охота...

– Пожалуйста-пожалуйста! – сказали мы с подругой.

Он принялся за свой суп, мы – за кофе. Профессор Овца уткнулся глазами в тарелку и не поднял взгляда ни разу, покуда не выхлебал весь суп.

– Вы знаете место на фотографии? – спросил я.

– Знаю. Отлично знаю.

– Вы можете рассказать, где оно находится?

– Э-э, погоди, – сказал Профессор Овца и отодвинул опустевшую тарелку. – Во всяком деле нужны порядок и последовательность! Давай-ка начнем с тридцать шестого года. Сперва говорю я, потом ты.

Я кивнул.

– Итак, рассказываю в двух словах, – начал Профессор Овца. – Овца забралась в меня летом 1935 года. Однажды в Маньчжурии, неподалеку от монгольской границы, я заблудился в горах. Наступила ночь – делать нечего, я устроился на ночлег в какой-то пещере и заснул. И тут мне приснилась овца. Овца заглянула мне в глаза и спросила, можно ли в меня вселиться. "Валяй, – ответил я ей, – я не возражаю". Откуда мне было знать, что разговор всерьез? Наоборот: помню, ясно осознавал, что это всего лишь сон! – Профессор саркастически засмеялся. – Такую овцу я видел впервые в жизни. По профессии мне полагается знать все породы овец на Земле. И я их знаю – все, кроме этой! Эту я ни с какой мне известной породой отождествить не могу. Совершенно неповторимый изгиб рогов, на редкость короткие, сильные ноги. Глаза – громадные и ясные, как вода в горных реках. Шерсть белоснежная, а на спине – коричневое пятно в форме звезды. Я сразу понял: второй такой овцы не сыскать на всем белом свете! Вот я и ответил ей, что не буду возражать, если она в меня вселится. Как ученый, я хотя бы во сне не желал упускать такой уникальнейший экземпляр!..

– А что вы испытывали, когда в вас вселялась овца?

– Да ничего особенного! Просто начал чувствовать, что во мне завелась овца. С утра как проснулся – так и чувствовал постоянно: внутри у меня – овца. Очень естественное ощущение.

– А, скажем, голова у вас никогда не болела?

– За всю жизнь – ни разу!

Профессор Овца набил рот фрикадельками, и его челюсти заработали с удвоенной энергией.