Однако сама конструкция текстов -- особенно литературных произведений, где прагматические контексты не позволяют осуществить надежное разграничение между буквальным и фигуральным или референциальным и нереференциальным, -- может блокировать процесс понимания" (124, с. 81).

Разумеется, данная характеристика деконструктивизма представляет собой сильно рационализированную версию ирра- циональной по самой своей сути критической практики, по- скольку именно исследованием этого "блокирования процесса понимания", собственно, и заняты деконструктивисты. И поэто- му на первый план у них выходит не столько понимание прочи- тываемых текстов, сколько человеческое непонимание, запечат- ленное в художественном произведении. Сверхзадача деконст- руктивистского анализа состоит в демонстрации неизбежности "ошибки" любого понимания, в том числе и того, которое пред- лагает сам критик-деконструктивист. "Возможность прочтения, -- утверждает де Ман, -- никогда нельзя считать само собой разумеющейся" (139, с. 131), поскольку риторическая природа языка "воздвигает непреодолимое препятствие на пути любого прочтения или понимания" (140, с. 107). Деконструктивисты, как правило, возражают против понимания деконструкции как простой деструкции, как чисто негативного акта теоретического "разрушения" анализируемого текста. "Деконструкция, -- под- черкивает Дж. X. Миллер, -- это не демонтаж структуры текста, а демонстрация того, что уже демонтировано" (319, с. 341).

Тот же тезис отстаивает и Р. Сальдивар, обосновывая свой анализ романа "Моби Дик" Мелвилла:

"Деконструкция не означает деструкции структуры произ- ведения, не подразумевает она также и отказа от имеющихся в наличии структур (в данном случае структур личности и при- чинности), которые она подвергает расчленению. Деконструкция -- это демонтаж старой структуры, предпринятый с целью показать, что ее претензии на безусловный приоритет являются всего лишь результатом человеческих усилий и, следовательно, могут быть подвергнуты пересмотру. Деконструкция не способ- на эффективно добраться до этих важных структур, предвари- тельно не обжив их и не позаимствовав у них для анализа все их стратегические и экономические ресурсы. По этой причине процесс деконструкции -- всего лишь предварительный и стра- тегически привилегированный момент анализа. Деконструкция никоим образом не предполагает своей окончательности и явля- ется предварительной в той мере, в какой она всегда должна быть жертвой своего собственного действия. Эти предостере- гающие замечания, естественно, относятся и к моему прочтению, которое следует рассматривать скорее как момент, а не конеч- ный пункт в прочтении романа Мелвилла" (349, с. 150).

Поль де Ман: риторичность литературного языка и "слепота критики"

Самый авторитетный представитель американского деконструктивизма П. де Май, как и Деррида, исходит из тезиса о "риторическом ха- рактере" литературного язы- ка, что, якобы, в обязатель- ном порядке предопределяет аллегорическую форму любого "беллетризированного повест- вования". При этом литературному языку придается статус чуть ли не живого, самостоятельного существа. Отсюда и соответст- вующее описание "жизни текста". По мере того, как текст вы- ражает присущий только ему особый модус написания, он заяв- ляет о необходимости делать это косвенно, фигуральным спосо- бом, зная, что его объяснение будет неправильно понято, если будет воспринято буквально. Объясняя свою "риторичность", текст тем самым как бы постулирует необходимость своего соб- ственного неправильного прочтения, т. е. он знает и утверждает, что будет понят превратно: "Он рассказывает историю аллего- рии своего собственного непонимания" (140, с. 136). Он может рассказать эту историю только как вымысел, зная, что вымысел будет принят за факт, а факт за вымысел. Такова якобы неиз- бежно амбивалентная природа литературного языка.

Таким образом, де Ман делает вывод об имманентной от- носительности и ошибочности любого литературного и критиче- ского текста и на этом основании отстаивает принцип субъек- тивности интерпретации литературного произведения, субъектив- ности, отнюдь не устраняемой требованием понимать язык ана- лизируемого произведения на основе его собственных, т. е. не- зависимых от интерпретатора понятий. Ошибочность как тако- вая не только принципиально заложена, по де Ману, в критиче- ском методе, но и возводится в степень его достоинства:

"Слепота критика -- необходимый коррелят риторической при- роды литературного языка" (там же, с. 141).

Отсюда логическое заключение американского исследовате- ля: "Поскольку интерпретация не что иное, как возможность ошибки, то, заявляя, что некоторая степень слепоты заложена в специфике всей литературы, мы также утверждаем абсолютную независимость интерпретации от текста и текста от интерпрета- ции" (там же).

В результате критику де Ман рассматривает "как способ размышления о парадоксальной эффективности ослепленного видения, которое должно быть исправлено при помощи примеров интуитивной проницательности, представляющих это виде- ние" (там же, с.