Классическая теория вероятностей, кроме того, не описывает уникальные события и не допускающие воспроизводимости объекты.

В случае сложных систем появляется совсем иное понимание вероятности: мы принципиально не можем описывать поведение системы в причинно-следственных категориях не в силу нашего незнания или неспособности обеспечить приемлемую идентичность начальных состояний, а в силу внутренней организации системы, усиливающей слабые возмущения, благодаря чему любые сколь угодно малые флуктуации преобразуются в сколь угодно сильные изменения. Это фундаментальное свойство нелинейных неустойчивых систем не зависит ни от уровня нашего знания, ни от тонкости наших измерений. "Объективная" вероятность связана не с какими-то практическими ограничениями, а с "внутренними" (или "истинными") случайностями системы. "Сложность", таким образом, является не "количественным", а "качественным" термином, характеризующим состояние системы: ее внутреннюю организацию и обстоятельства, при которых такая организация складывается.

Синергетическое понимание сложности позволяет связать сложность системы с ее активностью: сложная система способна воспринимать незначительные внешние или внутренние вариации, на которые не реагирует "простая" система, сложная система существенно усиливает и изменяет воспринятые флуктуации, изменяя тем самым собственное состояние и состояние окружающих систем. Активность можно рассматривать, по-видимому, как меру сложности.

С позиций классической науки четко разграничивалось то, что считалось простым, и то, что приходилось рассматривать как сложное. Но априори у нас нет способов судить о том, что просто и что сложно, утверждает И.Пригожин [5, с.45]. В принципе, любая система может оказаться очень сложной или очень простой. "Подобно тому, как неожиданная сложность возникает в вынужденных колебаниях маятника, неожиданная простота обнаруживается в ситуациях, которые складываются под влиянием совместного действия множества факторов" [4, c.89]. Состояние, характеризуемое как сложное, не всегда присуще системе, оно возникает при некоторых обстоятельствах, но определить заранее, будет ли та или иная система в тех или иных условиях вести себя как сложная, невозможно. Сказать, что система сложна, можно лишь после того, как она обнаружила свою сложность.

Если система не несет в себе всегда присущей ей сложности, то и активность системы не может быть постоянной. Один и тот же объект в зависимости от ситуации обнаруживает предсказуемое или хаотическое поведение, большую или меньшую сложность, проявляет большую или меньшую активность. Классический идеал всеведения в отношении человека ("открытой системы") разрушен уже давно, но оказывается, что будущее поведение любой сложной системы тоже перестает быть данным, оно не заложено в настоящем. Сложность следует рассматривать и принимать как данность, т.е. как обнаруживающий себя, но не выводимый феномен. Изучать сложность можно только после того, как она случилась.

Мы предполагаем, что условие возможности новообразования следует искать в сложности. Возникновение нового можно представить как крупномасштабное усиление и преобразование сколь угодно малой флуктуации. Это возможно при такой организации системы, которую в синергетике называют сложной. Система, находясь в непрерывно меняющемся потоке событий, при некоторой (заранее неизвестной) конфигурации обстоятельств становится сложной. Это делает возможным выделение системой некоторых из бесчисленного множества флуктуаций и превращение их в нечто, принципиально отличающееся по масштабам и значимости от начальной флуктуации. Так сложность делает возможным становление "порядка из хаоса" (И. Пригожин).

При этом очень важно, что сложность не всегда присуща системе, не имеет устойчивого, постоянного, самостоятельного существования. Феноменальность сложности приводит нас к следующему выводу: новообразование — это событие, обозначающее, что происходящее не обязательно должно происходить, в нем реализуется некоторая из бесчисленных "возможностей" изменения; само существование такой "возможности" не очевидно и не предполагаемо до тех пор, пока она не реализована.

Понятие "сложность" относимо, разумеется, и к живой природе, человеку, обществу. Мы поддерживаем достаточно распространенную точку зрения, что жизнь в основных своих проявлениях может быть осмыслена как область уменьшающейся энтропии, как сфера увеличивающегося многообразия форм, нарастающего усложнения организации структур и связей.

В человеке биологические формы существования объединяются с социокультурными, что делает его в высшей степени нелинейной, неустойчивой и потенциально наиболее сложной системой, способной работать с не точно определенными данными. Интересны приведенные И.Пригожиным результаты измерений активности головного мозга человека. В стадии глубокого сна активность мозга описывается в пространстве 5-ти переменных. В состоянии бодрствования не удалось обнаружить конечномерной сходимости, т.е. какой-то регулярности и повторяемости в работе мозга.