Скачать 126.16 Кбайт
Деконструкция (Differаnсе)
Freud. Complete Psychological Works, XVIII, p. 10).
Мы касаемся сейчас, пожалуй, наиболее темного и непроясненного пункта нашего анализа, загадки (l'еnigте) самой differance, проблемы того, каким образом паша интерпретация должна быть подвергнута своеобразному, странному и необычному разъединению (partage). Здесь не следует стремиться к немедленному решению этой проблемы. Как, каким образом можно рассматривать differance в значении систематического отклонения, окольного пути, который в рамках соотношения с самим собой всегда стремится к достижению удовольствия или реальности, откладываемых, в свою очередь, с некоторым (осознанным или неосознанным) расчетом и, в то же самое время, как мы можем расценивать differance под видом отношения к невозможному присутствию, как некоторые расходы без запаса, невосполнимую утрату присутствия, необратимое истощение энергии, или как инстинкт смерти и отношение к абсолютно иному, что очевидным образом прекращает, приостанавливает любую экономию? Достаточно очевидно (вообще говоря, это очевидно само по себе), что нельзя помыслить одновременно экономическое и неэкономическое, нечто тождественное себе и абсолютно иное по отношению к нему. Если differance и есть это ¦непомысляемое¦, должны ли мы стремиться к тому, чтобы сделать ее очевидной, представить как философский элемент очевидности и таким образом развенчать ее сверхъестественный характер и внелогичность, рассеять его с непогрешимостью того расчета, которым мы так хорошо владеем (тем более что мы уже признали место, необходимость и функции этого расчета в структуре differance)? Может ли философский способ рассуждения приниматься пли не приниматься в расчет, если мы, по сути, используем его при анализе differance? В моей работе о Батае (Derrida J. L'ecriture et la difference, pp. 369-407) я попытался обозначить то, что может стать основанием строгой и в новом смысле ¦научной¦ связи, отношения ¦ограниченной экономии¦ (¦economie restreinte¦), не имеющей, однако, никакого отношения к неограниченному расходованию, смерти, к тому, что доходит до выставления в бессмыслице (a l'exposition au non-sens) = с всеобщей экономней (economie generale) или системой того, в чем, если можно так выразиться, учитывается, принимается в расчет (tenant compte) как раз то, что не ограничено условиями и оговорками. Отноше-
148
ние, связь между интерпретацией differance, где улавливается нечто такое, что можно каким-то образом учитывать, объяснять, принимать в расчет, и differance как чем-то неподдающимся объяснению и учету, связь, в рамках которой обоснование чистого присутствия есть одновременное обоснование и абсолютной утраты, смерти. Установлением этой связи между ограниченной и всеобщей экономией мы возобновляем проект философии (оказавшийся вытесненным и замещенным), который можно подвести под рубрику гегельянства. Aufhebung = замещение (la releue) трансформирует себя в письменность, отличающуюся от себя самой. Или, возможно, в письменность как таковую. Или, точнее, в осознание своего поглощения письменностью (sa consommation d'ecriture).
Экономный, сберегающий характер differance предполагает, вне всякого сомнения, что откладываемое присутствие всегда может быть восстановлено; таким образом, просто принимается к сведению, что презентация присутствия откладывается временно и без какого либо ущерба, т.е. что экономный характер differance предполагает восприятие преимущества или преимущество восприятия (la perception du benefice ou le benefice de la perception). В противоположность метафизической, диалектической и ¦гегелевской¦ интерпретациям экономного, сберегающего движения differance, мы должны признать здесь некую игру, где проигравшие одновременно выигрывают и где всякий, кто побеждает, в то же время проигрывает. И если различные формы презентации продолжают оставаться чем-то таким, что решительно и, несомненно, скрывает, утаивает самое себя, это не потому, что тот или иной фрагмент настоящего остается скрытым или отсутствующим, но потому, что differance вводит нас в некоторую связь с тем, что превышает (даже если мы оказываемся неспособными распознать это) альтерацию присутствия и отсутствия. Определенная альтерация = Фрейд присваивает ей метафизическое имя бессознательного = ускользает от любого процесса презентации, даже если мы совершенно осознанно пытались бы ее продемонстрировать. Бессознательное, рассматриваемое в этом контексте, не есть некоторое скрытое, возможное или потенциальное само-присутствие. Оно различается = и это, вне всякого сомнения, означает, что бессознательное сплетается из различий, каким-то образом дает о себе знать, как бы испускает нечто такое, что его представляет или замещает (однако это не следует понимать так, что субъект, предста-
149
вляющий бессознательное, где-то ¦существует¦, что бессознательное есть форма настоящего или ¦нечто само по себе¦; и тем более не следует представлять его как элемент сознания). В этом смысле (вопреки терминам одной давней дискуссии, придерживавшейся строгих метафизических требований), ¦бессознательное¦ не может больше классифицироваться ни как ¦вещь¦, ни как что-либо другое; оно не есть ни вещь, ни скрытое, пли замаскированное сознание.
Мы касаемся сейчас, пожалуй, наиболее темного и непроясненного пункта нашего анализа, загадки (l'еnigте) самой differance, проблемы того, каким образом паша интерпретация должна быть подвергнута своеобразному, странному и необычному разъединению (partage). Здесь не следует стремиться к немедленному решению этой проблемы. Как, каким образом можно рассматривать differance в значении систематического отклонения, окольного пути, который в рамках соотношения с самим собой всегда стремится к достижению удовольствия или реальности, откладываемых, в свою очередь, с некоторым (осознанным или неосознанным) расчетом и, в то же самое время, как мы можем расценивать differance под видом отношения к невозможному присутствию, как некоторые расходы без запаса, невосполнимую утрату присутствия, необратимое истощение энергии, или как инстинкт смерти и отношение к абсолютно иному, что очевидным образом прекращает, приостанавливает любую экономию? Достаточно очевидно (вообще говоря, это очевидно само по себе), что нельзя помыслить одновременно экономическое и неэкономическое, нечто тождественное себе и абсолютно иное по отношению к нему. Если differance и есть это ¦непомысляемое¦, должны ли мы стремиться к тому, чтобы сделать ее очевидной, представить как философский элемент очевидности и таким образом развенчать ее сверхъестественный характер и внелогичность, рассеять его с непогрешимостью того расчета, которым мы так хорошо владеем (тем более что мы уже признали место, необходимость и функции этого расчета в структуре differance)? Может ли философский способ рассуждения приниматься пли не приниматься в расчет, если мы, по сути, используем его при анализе differance? В моей работе о Батае (Derrida J. L'ecriture et la difference, pp. 369-407) я попытался обозначить то, что может стать основанием строгой и в новом смысле ¦научной¦ связи, отношения ¦ограниченной экономии¦ (¦economie restreinte¦), не имеющей, однако, никакого отношения к неограниченному расходованию, смерти, к тому, что доходит до выставления в бессмыслице (a l'exposition au non-sens) = с всеобщей экономней (economie generale) или системой того, в чем, если можно так выразиться, учитывается, принимается в расчет (tenant compte) как раз то, что не ограничено условиями и оговорками. Отноше-
148
ние, связь между интерпретацией differance, где улавливается нечто такое, что можно каким-то образом учитывать, объяснять, принимать в расчет, и differance как чем-то неподдающимся объяснению и учету, связь, в рамках которой обоснование чистого присутствия есть одновременное обоснование и абсолютной утраты, смерти. Установлением этой связи между ограниченной и всеобщей экономией мы возобновляем проект философии (оказавшийся вытесненным и замещенным), который можно подвести под рубрику гегельянства. Aufhebung = замещение (la releue) трансформирует себя в письменность, отличающуюся от себя самой. Или, возможно, в письменность как таковую. Или, точнее, в осознание своего поглощения письменностью (sa consommation d'ecriture).
Экономный, сберегающий характер differance предполагает, вне всякого сомнения, что откладываемое присутствие всегда может быть восстановлено; таким образом, просто принимается к сведению, что презентация присутствия откладывается временно и без какого либо ущерба, т.е. что экономный характер differance предполагает восприятие преимущества или преимущество восприятия (la perception du benefice ou le benefice de la perception). В противоположность метафизической, диалектической и ¦гегелевской¦ интерпретациям экономного, сберегающего движения differance, мы должны признать здесь некую игру, где проигравшие одновременно выигрывают и где всякий, кто побеждает, в то же время проигрывает. И если различные формы презентации продолжают оставаться чем-то таким, что решительно и, несомненно, скрывает, утаивает самое себя, это не потому, что тот или иной фрагмент настоящего остается скрытым или отсутствующим, но потому, что differance вводит нас в некоторую связь с тем, что превышает (даже если мы оказываемся неспособными распознать это) альтерацию присутствия и отсутствия. Определенная альтерация = Фрейд присваивает ей метафизическое имя бессознательного = ускользает от любого процесса презентации, даже если мы совершенно осознанно пытались бы ее продемонстрировать. Бессознательное, рассматриваемое в этом контексте, не есть некоторое скрытое, возможное или потенциальное само-присутствие. Оно различается = и это, вне всякого сомнения, означает, что бессознательное сплетается из различий, каким-то образом дает о себе знать, как бы испускает нечто такое, что его представляет или замещает (однако это не следует понимать так, что субъект, предста-
149
вляющий бессознательное, где-то ¦существует¦, что бессознательное есть форма настоящего или ¦нечто само по себе¦; и тем более не следует представлять его как элемент сознания). В этом смысле (вопреки терминам одной давней дискуссии, придерживавшейся строгих метафизических требований), ¦бессознательное¦ не может больше классифицироваться ни как ¦вещь¦, ни как что-либо другое; оно не есть ни вещь, ни скрытое, пли замаскированное сознание.
|
|