Скачать 126.16 Кбайт
Деконструкция (Differаnсе)
Соссюр был вынужден напомнить нам, что игра различий является функциональным условием, условием самой возможности наличия знака.
128
причем любого знака: это различие безмолвно. Различие между двумя фонемами, которое делает возможным само их существование, и функционирование, не может быть услышано. Итак, если нет чисто фонетической письменности, так это потому, что не существует чисто фонетического звука (phone) речи. То различие, которое выявляет фонемы, позволяет им быть понятыми/услышанными, но само остается неслышимым.
Вероятно, можно пытаться опровергнуть это положение тем, что, по сходным причинам, само графическое различие погружается во мрак, что оно никогда не конституирует всю полноту воспринимаемого термина, лишь намечая некоторую невидимую связь, знак неявного соотношения между двумя актами восприятия. Это, вне всякого сомнения, истинно. Действительно, поскольку с этой точки зрения различие между е и а, помеченное как ¦differance¦, избегает зрения и слуха, логично предположить, что мы должны согласиться с порядком, каковой, в данном случае, не имеет отношения к способности восприятия. Однако мы не обращаемся и к сверхчувственности, интеллигибельности (intelligibilite), не слишком удачно ассоциируемой с объективностью теоретического (theorein) или пониманием. Мы должны обратиться здесь к тому, что противостоит оппозиции чувственного и интеллигибельного, фундированной философией. То, что противостоит этой оппозиции, причем противостоит как раз тем, что ее поддерживает, проявляется в движении differance, т.е. в движении различания (differance) двух различий, или двух букв. Это различение (differance) не принадлежит ни голосу, ни письменности, в обычном смысле этого слова, а занимает особое место (подобное тому странному пространству, которое будет объединять нас здесь в течение часа) = между речью и письменностью, место, располагающееся вне той спокойной фамильярности, которая привязывает нас друг другу и временами убеждает в иллюзии, что речь и письменность являют собой две отдельные сущности.
Однако как я могу говорить о букве а в слове differance? Совершенно очевидно, что показать ее я не в состоянии. Можно экспонировать только то, что в какой-то момент может стать настоящим, очевидным, что может быть продемонстрировано, представлено как настоящее, как бытие-настоящим, как истина настоящего, или как присутствие на стоящего. Тем не менее, однако, даже если differance есть (я подчеркиваю это перечеркнутое ¦есть¦) то, что делает
129
возможным представление бытия-настоящим, никогда не обнаруживает самое себя. Воздерживаясь от презентации, не показывая себя, оно выпадает из обычного порядка истины, однако не утаивая себя, как если бы оно было чем-то загадочным, существующим в оккультной зоне незнания. Любая экспозиция здесь явилась бы экспозицией исчезающего как исчезновения. Отваживаясь на проявление, differance, тем самым, обрекает себя на исчезновение.
Именно потому те окольные пути, фразы и синтаксис, к которым я буду вынужден здесь прибегнуть, временами могут казаться практически неотличимыми от тех, которые используются в негативной теологии. Как уже отмечалось, differance не есть, не существует и не является ни одной из форм бытия-настоящим. Следует, поэтому, обратить особое внимание на то, что не есть и что, соответственно, не имеет ни существования, ни сущности, на то, что не принадлежит ни категории бытия, ни присутствующего, ни отсутствующего. Тем не менее, то, что определяется здесь как differance, не есть нечто теологическое, даже в самом негативном смысле негативной теологии. Последняя, как известно, имеет дело с анализом некоторой сверхсущностной реальности, выходящей за пределы категорий сущности и существования, то есть, присутствия. Постоянным рефреном негативной теологии является напоминание о том, что даже если предикат Бога и отрицается, его непременно следует признавать, как высшую, невоспринимаемую и непознаваемую форму бытия. В данном тексте вопрос так не ставится, что будет подтверждено ходом последующего анализа. Differance не просто не сводима к некоторому онтологическому или теологическому = или онто-теологическому образованию: напротив, differance как бы обнаруживает то самое пространство, в котором онто-теология = философия продуцирует свои системы и свою историю. Differance, таким образом, включает в себя и превышает, причем необратимо, онто-теологию или философию.
По тем же причинам я не знаю, где, в каком месте начать отслеживать эту связку, этот граф (graphique) differance. Подвергается вопрошанию как раз то, существует ли какое-либо начало, абсолютная точка отсчета, ответственность, вытекающая из некоего принципа. Проблема письменности (l'ecriture) открывается вопрошанием понятия корня, основы (d'arkhe). Именно поэтому анализ, который я намереваюсь осуществить, не будет разворачиваться, как обычный философский дискурс, исходящий из базиса прин-
130
ципов, постулатов, аксиом и дефиниций, и движущийся дискурсивным путем рационалистического образца.
128
причем любого знака: это различие безмолвно. Различие между двумя фонемами, которое делает возможным само их существование, и функционирование, не может быть услышано. Итак, если нет чисто фонетической письменности, так это потому, что не существует чисто фонетического звука (phone) речи. То различие, которое выявляет фонемы, позволяет им быть понятыми/услышанными, но само остается неслышимым.
Вероятно, можно пытаться опровергнуть это положение тем, что, по сходным причинам, само графическое различие погружается во мрак, что оно никогда не конституирует всю полноту воспринимаемого термина, лишь намечая некоторую невидимую связь, знак неявного соотношения между двумя актами восприятия. Это, вне всякого сомнения, истинно. Действительно, поскольку с этой точки зрения различие между е и а, помеченное как ¦differance¦, избегает зрения и слуха, логично предположить, что мы должны согласиться с порядком, каковой, в данном случае, не имеет отношения к способности восприятия. Однако мы не обращаемся и к сверхчувственности, интеллигибельности (intelligibilite), не слишком удачно ассоциируемой с объективностью теоретического (theorein) или пониманием. Мы должны обратиться здесь к тому, что противостоит оппозиции чувственного и интеллигибельного, фундированной философией. То, что противостоит этой оппозиции, причем противостоит как раз тем, что ее поддерживает, проявляется в движении differance, т.е. в движении различания (differance) двух различий, или двух букв. Это различение (differance) не принадлежит ни голосу, ни письменности, в обычном смысле этого слова, а занимает особое место (подобное тому странному пространству, которое будет объединять нас здесь в течение часа) = между речью и письменностью, место, располагающееся вне той спокойной фамильярности, которая привязывает нас друг другу и временами убеждает в иллюзии, что речь и письменность являют собой две отдельные сущности.
Однако как я могу говорить о букве а в слове differance? Совершенно очевидно, что показать ее я не в состоянии. Можно экспонировать только то, что в какой-то момент может стать настоящим, очевидным, что может быть продемонстрировано, представлено как настоящее, как бытие-настоящим, как истина настоящего, или как присутствие на стоящего. Тем не менее, однако, даже если differance есть (я подчеркиваю это перечеркнутое ¦есть¦) то, что делает
129
возможным представление бытия-настоящим, никогда не обнаруживает самое себя. Воздерживаясь от презентации, не показывая себя, оно выпадает из обычного порядка истины, однако не утаивая себя, как если бы оно было чем-то загадочным, существующим в оккультной зоне незнания. Любая экспозиция здесь явилась бы экспозицией исчезающего как исчезновения. Отваживаясь на проявление, differance, тем самым, обрекает себя на исчезновение.
Именно потому те окольные пути, фразы и синтаксис, к которым я буду вынужден здесь прибегнуть, временами могут казаться практически неотличимыми от тех, которые используются в негативной теологии. Как уже отмечалось, differance не есть, не существует и не является ни одной из форм бытия-настоящим. Следует, поэтому, обратить особое внимание на то, что не есть и что, соответственно, не имеет ни существования, ни сущности, на то, что не принадлежит ни категории бытия, ни присутствующего, ни отсутствующего. Тем не менее, то, что определяется здесь как differance, не есть нечто теологическое, даже в самом негативном смысле негативной теологии. Последняя, как известно, имеет дело с анализом некоторой сверхсущностной реальности, выходящей за пределы категорий сущности и существования, то есть, присутствия. Постоянным рефреном негативной теологии является напоминание о том, что даже если предикат Бога и отрицается, его непременно следует признавать, как высшую, невоспринимаемую и непознаваемую форму бытия. В данном тексте вопрос так не ставится, что будет подтверждено ходом последующего анализа. Differance не просто не сводима к некоторому онтологическому или теологическому = или онто-теологическому образованию: напротив, differance как бы обнаруживает то самое пространство, в котором онто-теология = философия продуцирует свои системы и свою историю. Differance, таким образом, включает в себя и превышает, причем необратимо, онто-теологию или философию.
По тем же причинам я не знаю, где, в каком месте начать отслеживать эту связку, этот граф (graphique) differance. Подвергается вопрошанию как раз то, существует ли какое-либо начало, абсолютная точка отсчета, ответственность, вытекающая из некоего принципа. Проблема письменности (l'ecriture) открывается вопрошанием понятия корня, основы (d'arkhe). Именно поэтому анализ, который я намереваюсь осуществить, не будет разворачиваться, как обычный философский дискурс, исходящий из базиса прин-
130
ципов, постулатов, аксиом и дефиниций, и движущийся дискурсивным путем рационалистического образца.
|
|