Скачать 126.16 Кбайт
Деконструкция (Differаnсе)
В ¦Призраках¦ он говорит о том11, что этот проект вовлек в свои тексты практически всей живших, живущих, и тех, кто еще не родился, на многие поколения вперед.
Чем же был этот проект с позиции спектрологии? Парадоксальным образом (парадоксальным как раз потому, что марксизм был едва ли не единственной философией, открыто заявлявшей о своей приверженности материализму = ориентации весьма невыигрышной и по сути тупиковой в философском плане) весь этот проект разворачивался в сфере духов, призраков, видений и кошмаров (это последнее = на стадии его исторической реализации). И хотя проект этот начинался, как путешествие призрака (¦Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма¦), он был призван осуществить первый по-настоящему действенный философский проект в истории западной культуры. 11 тезис о Фейербахе заявляет об этом с полной очевидностью (¦Философы только объясняли мир, изменить его = вот в чем задача философии¦).
Менять, однако, предстояло то, что никак, с точки зрения самого же Маркса, нельзя было признать реальным, истинным существованием = химерическое общество, иллюзорное бытование огромного множества призраков, основной из которых = деньги = задавал тон всей этой фантасмагории. То, что предлагалось в качестве метода реализации этой глобальной иллюзии, этого видения существования, была, в буквальном смысле, утопия, построенная средствами разума (великого обманщика, по словам Ницше). Разум здесь показал себя настоящим духом, пожалуй, впервые в истории западной цивилизации продемонстрировавшем свою сущность и предназначение = создание грандиозной иллюзии существования в модусе настоящего времени и в пространстве физического мира. И хотя Маркс свято верил в возмо-
111
жность водораздела, абсолютной черты между химерами прошлого, капиталистического общества, и реальным существованием нового, коммунистического общества = в революцию = он оставался весьма амбивалентным в оценке сроков подобной реализации, равно как и самой ее возможности .
Таким образом, замечает Деррида12, коммунизм не только начинался, как призрак, но, по сути, таковым и остался. ¦Коммунизм всегда был и остается призрачным, он все еще наступает, он всегда в будущем¦. ¦Призрак, о котором говорил Маркс тогда, в ¦Манифесте¦, не имел реального бытования, не бытийствовал. Он еще не наступил. Но он никогда и не наступит. Ибо у призрака нет и не может быть реального бытия, Dasein. Нет у него и смерти - призрак никогда не умирает, ибо он всегда возвращается к живым¦.
Коммунизм был призраком, боявшимся самого себя, как мертвеца, тянувшего за собой живых, фантома, пытавшегося вести их к достижению невозможного идеала, к реализации невероятной утопии, к абсолютной жизни, которая как таковая может быть только абсолютной смертью. В этом = отсутствии жизни = была одна из самых глубоких его тайн. Мертвящее дыхание безжизненного идеала приводило к невероятным, невиданным в истории человечества пароксизмам смерти, к истреблению огромного количества людей, пусть даже из-за пароксизмов страха, навеваемого им.
Коммунизм был призраком, которого боялись другие. ¦Нет ничего ревизионистского в интерпретации генезиса тоталитаризма как взаимных реакций страха и боязни призрака коммунизма¦13. Никто не собирается, замечает Деррида, делать этот призрак ответственным за нацизм, геноцид и прочие бедствия нашего века, однако совершенно очевидно, что вся новейшая история была бы совершенно иной, если бы этот призрак не пустился в свои странствия по миру. И поскольку эти странствия еще далеко не закончены, то неисчислимы те проблемы, социальные и индивидуальные, которые будут неизбежно инициированы ими.
В какой мере Маркс может почитаться ответственным за все эти странствия? Достаточно очевидно, говорит Деррида, что Маркс предвидел грандиозное и пугающее будущее порожденного им призрака. Он был озабочен этим призраком, он вообще был чрезвычайно озабочен призраками и химерами. Его ¦Капитал¦ посвящен анализу химер и иллюзорных трюков капиталистической экономики товарного фетишизма; в ¦Немецкой идеологии¦ речь идет почти исключительно
112
о призраках и видениях, обуревавших, правда, Макса Штирнера, но присущих, как показывает Деррида в своем скрупулезном анализе, и самому Марксу; то же самое можно сказать и о ¦18 брюмера Луи Бонапарта¦.
В своей спектрализации Маркс, однако, не был абсолютным новатором. Маркс, по замечанию Деррида, следовал здесь платонической традиции = отождествлению образа с призраком, идола с фантазмом. Фантазмы, о которых говорит Платон в ¦Федре¦ (81д) и ¦Тимее¦ (71а) = это души мертвых, которые преследуют живых днем и ночью¦14. Для того, чтобы дать покой этим неприкаянным душам, им следует дать тело, но тело, как говорит Деррида вслед за Платоном, более низкого онтологического уровня = неживое тело, тело идола. Деррида предпринимает чрезвычайно интересную и очень сложную для понимания попытку проследить, как эта платоническая стратегия проявляется в Марксовом анализе товарного фетишизма.
Чем же был этот проект с позиции спектрологии? Парадоксальным образом (парадоксальным как раз потому, что марксизм был едва ли не единственной философией, открыто заявлявшей о своей приверженности материализму = ориентации весьма невыигрышной и по сути тупиковой в философском плане) весь этот проект разворачивался в сфере духов, призраков, видений и кошмаров (это последнее = на стадии его исторической реализации). И хотя проект этот начинался, как путешествие призрака (¦Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма¦), он был призван осуществить первый по-настоящему действенный философский проект в истории западной культуры. 11 тезис о Фейербахе заявляет об этом с полной очевидностью (¦Философы только объясняли мир, изменить его = вот в чем задача философии¦).
Менять, однако, предстояло то, что никак, с точки зрения самого же Маркса, нельзя было признать реальным, истинным существованием = химерическое общество, иллюзорное бытование огромного множества призраков, основной из которых = деньги = задавал тон всей этой фантасмагории. То, что предлагалось в качестве метода реализации этой глобальной иллюзии, этого видения существования, была, в буквальном смысле, утопия, построенная средствами разума (великого обманщика, по словам Ницше). Разум здесь показал себя настоящим духом, пожалуй, впервые в истории западной цивилизации продемонстрировавшем свою сущность и предназначение = создание грандиозной иллюзии существования в модусе настоящего времени и в пространстве физического мира. И хотя Маркс свято верил в возмо-
111
жность водораздела, абсолютной черты между химерами прошлого, капиталистического общества, и реальным существованием нового, коммунистического общества = в революцию = он оставался весьма амбивалентным в оценке сроков подобной реализации, равно как и самой ее возможности .
Таким образом, замечает Деррида12, коммунизм не только начинался, как призрак, но, по сути, таковым и остался. ¦Коммунизм всегда был и остается призрачным, он все еще наступает, он всегда в будущем¦. ¦Призрак, о котором говорил Маркс тогда, в ¦Манифесте¦, не имел реального бытования, не бытийствовал. Он еще не наступил. Но он никогда и не наступит. Ибо у призрака нет и не может быть реального бытия, Dasein. Нет у него и смерти - призрак никогда не умирает, ибо он всегда возвращается к живым¦.
Коммунизм был призраком, боявшимся самого себя, как мертвеца, тянувшего за собой живых, фантома, пытавшегося вести их к достижению невозможного идеала, к реализации невероятной утопии, к абсолютной жизни, которая как таковая может быть только абсолютной смертью. В этом = отсутствии жизни = была одна из самых глубоких его тайн. Мертвящее дыхание безжизненного идеала приводило к невероятным, невиданным в истории человечества пароксизмам смерти, к истреблению огромного количества людей, пусть даже из-за пароксизмов страха, навеваемого им.
Коммунизм был призраком, которого боялись другие. ¦Нет ничего ревизионистского в интерпретации генезиса тоталитаризма как взаимных реакций страха и боязни призрака коммунизма¦13. Никто не собирается, замечает Деррида, делать этот призрак ответственным за нацизм, геноцид и прочие бедствия нашего века, однако совершенно очевидно, что вся новейшая история была бы совершенно иной, если бы этот призрак не пустился в свои странствия по миру. И поскольку эти странствия еще далеко не закончены, то неисчислимы те проблемы, социальные и индивидуальные, которые будут неизбежно инициированы ими.
В какой мере Маркс может почитаться ответственным за все эти странствия? Достаточно очевидно, говорит Деррида, что Маркс предвидел грандиозное и пугающее будущее порожденного им призрака. Он был озабочен этим призраком, он вообще был чрезвычайно озабочен призраками и химерами. Его ¦Капитал¦ посвящен анализу химер и иллюзорных трюков капиталистической экономики товарного фетишизма; в ¦Немецкой идеологии¦ речь идет почти исключительно
112
о призраках и видениях, обуревавших, правда, Макса Штирнера, но присущих, как показывает Деррида в своем скрупулезном анализе, и самому Марксу; то же самое можно сказать и о ¦18 брюмера Луи Бонапарта¦.
В своей спектрализации Маркс, однако, не был абсолютным новатором. Маркс, по замечанию Деррида, следовал здесь платонической традиции = отождествлению образа с призраком, идола с фантазмом. Фантазмы, о которых говорит Платон в ¦Федре¦ (81д) и ¦Тимее¦ (71а) = это души мертвых, которые преследуют живых днем и ночью¦14. Для того, чтобы дать покой этим неприкаянным душам, им следует дать тело, но тело, как говорит Деррида вслед за Платоном, более низкого онтологического уровня = неживое тело, тело идола. Деррида предпринимает чрезвычайно интересную и очень сложную для понимания попытку проследить, как эта платоническая стратегия проявляется в Марксовом анализе товарного фетишизма.
|
|