Скачать 167.96 Кбайт
С чего начинается НЛП
Комфортное и уютное — безопасное. Подобное медленно текущей речке. Очень тихое и гармоничное. Когда есть время подумать и ответить так, как действительно думаешь. Плавной, мягкой речью.
И сейчас, когда я уже умею управлять собственным состоянием. Когда я уже владею подстройкой и ведением. Мне уже не составляет никакого труда подстроиться к нужному человеку напрямую и начать вести его прямо к требуемому настроению. К состоянию, которое меня действительно устраивает. Настроить собеседника на нужную мне волну. И та мягкость, с которой все это происходит, позволяет и ему двигаться комфортно и удобно. Оставаясь с мной в состоянии раппорта.
Здесь произошла еще одна интересная штука: мы могли начать совершенно с любой темы, но пришли к теме, которая интересна для меня. Так же постепенно, шаг за шагом. Совершенно незаметно. Сработало ведение на уровне содержания.
Одна шестая — много или мало.
Толерантность — терпимость, способность уважать инакомыслие, начинать общение с позиции поиска точек соприкосновения, объединяющих мотивов и целей; своим поведением, мимикой и аргументацией показывать искреннее уважение и к самому собеседнику, и к его позиции, точке зрения.
Словарь риторики
Помните, мы обсуждали, что порядка пяти шестых восприятия информации передается формой и только одна шестая — содержанием сообщения? Настало время поговорить именно о том, что вы говорите. О способе формирования содержания. Об оформлении речи.
Правда, совсем чуть-чуть — только в контексте подстройки и ведения.
Чебурашка подходит к крокодилу Гене:
— Гена! Верни мне мои пять рублей!
— Пять рублей? Какие еще четыре рубля? А, та самая трешка? Ну хорошо, сейчас найду твои два рубля… Держи свой рубль.
В какой-то степени, подстраиваться на уровне содержания мы давно умеем. Действительно, мы уже четко знаем, что присоединение начинается с согласия. С принятия взглядов другого человека. С готовности выслушать его мнение и желания искать и находить общие точки на ваших картах реальности.
Пусть, еще не все могут позволить себе такую роскошь — уважать убеждения соседа. Пусть, им еще трудно поверить, что существуют и другие точки зрения. Возможно, они еще не в состоянии признать правоту оппонента. Я не стану на них давить. Они могут оставаться при своем мнении. И отстаивать его перед кем-нибудь другим.
"Не стоит прогибаться под изменчивый мир.
Пусть лучше он прогнется под нас!"
Они всю жизнь этим и занимаются — подгоняют мир под формочку своей карты. Ради Бога! Это их право. Как и право мухи на стекле — раз за разом биться головой о перегородку, когда рядом открытая форточка.
А мы с вами уже давно знаем, что за подстройкой может следовать ведение, и как только мы приняли и признали право другого на правоту, мы открываем ворота к взаимному сотрудничеству. Если вы не посягаете на его модель мира, он уже может убрать все свои запоры и защитные приспособления и пойти к вам навстречу.
"Сила действия равна силе противодействия" — записал Ньютон несколько веков назад. Как только вы соглашаетесь с оппонентом, он уже просто не в состоянии спорить. Ему просто не с кем этого делать! И даже удар, нанесенный им по вашей, предельно мягкой и гибкой, позиции, не в состоянии нанести вам ни малейшего вреда. Он просто проваливается в никуда.
Самое удивительное, что признавая возможность другого говорить разумные вещи, мы действительно можем найти в его словах множество полезной информации. Внести свежую струю в свою модель мира.
Женщина жалуется врачу-психиатру:
— В последнее время мой муж ведет себя очень странно: выпив кофе, съедает фарфоровую чашку, оставляя только ручку.
— Странно, — говорит врач, — ведь самое вкусное — это ручка.
И присоединившись к его идеям, мы уже можем начинать вести его к новым мирам. Проявив внимание к мнению собеседника, мы действительно узнаем, как устроена его модель мира.
А зная это, нам уже не составляет никакой сложности упаковать свои реплики в приемлемую для него форму. Таким образом, чтобы ему было легче их понять и принять. Мы можем буквально работать в мире его понятий, говорить на его языке.
В ювелирном магазине.
— Сколько стоит это колье?
— Сто тысяч.
— Кошмар! А вон то кольцо?
— Два кошмара, мадам.
Так, используя понятные для другого слова, можно намного облегчить ему мыслительную работу. А себе — жизнь.
Когда в стране объявили день вежливости, на всех заводах резко упала производительность труда…
А ведь некоторые все так же продолжают "оперировать смысловыми единицами в понятийном поле субъекта коммуникации". Что-нибудь поняли? Я тоже.
Интеллигент спрашивает кассиршу в бане:
— У вас баня функционирует?
— Чего?
— Баня работает?
— Работает.
— А вода в ней циркулирует?
— Чего?
— Вода, спрашиваю, есть?
— Есть.
— Тогда выпишите мне билет на одно лицо.
— А ты что, все остальное мыть не собираешься?
Вот так и получается, что нас вроде бы и хотят понять, но как-то не получается. Потому что мы забыли подстроиться по семантике. В смысле, по словам, которые они употребляют.
И сейчас, когда я уже умею управлять собственным состоянием. Когда я уже владею подстройкой и ведением. Мне уже не составляет никакого труда подстроиться к нужному человеку напрямую и начать вести его прямо к требуемому настроению. К состоянию, которое меня действительно устраивает. Настроить собеседника на нужную мне волну. И та мягкость, с которой все это происходит, позволяет и ему двигаться комфортно и удобно. Оставаясь с мной в состоянии раппорта.
Здесь произошла еще одна интересная штука: мы могли начать совершенно с любой темы, но пришли к теме, которая интересна для меня. Так же постепенно, шаг за шагом. Совершенно незаметно. Сработало ведение на уровне содержания.
Одна шестая — много или мало.
Толерантность — терпимость, способность уважать инакомыслие, начинать общение с позиции поиска точек соприкосновения, объединяющих мотивов и целей; своим поведением, мимикой и аргументацией показывать искреннее уважение и к самому собеседнику, и к его позиции, точке зрения.
Словарь риторики
Помните, мы обсуждали, что порядка пяти шестых восприятия информации передается формой и только одна шестая — содержанием сообщения? Настало время поговорить именно о том, что вы говорите. О способе формирования содержания. Об оформлении речи.
Правда, совсем чуть-чуть — только в контексте подстройки и ведения.
Чебурашка подходит к крокодилу Гене:
— Гена! Верни мне мои пять рублей!
— Пять рублей? Какие еще четыре рубля? А, та самая трешка? Ну хорошо, сейчас найду твои два рубля… Держи свой рубль.
В какой-то степени, подстраиваться на уровне содержания мы давно умеем. Действительно, мы уже четко знаем, что присоединение начинается с согласия. С принятия взглядов другого человека. С готовности выслушать его мнение и желания искать и находить общие точки на ваших картах реальности.
Пусть, еще не все могут позволить себе такую роскошь — уважать убеждения соседа. Пусть, им еще трудно поверить, что существуют и другие точки зрения. Возможно, они еще не в состоянии признать правоту оппонента. Я не стану на них давить. Они могут оставаться при своем мнении. И отстаивать его перед кем-нибудь другим.
"Не стоит прогибаться под изменчивый мир.
Пусть лучше он прогнется под нас!"
Они всю жизнь этим и занимаются — подгоняют мир под формочку своей карты. Ради Бога! Это их право. Как и право мухи на стекле — раз за разом биться головой о перегородку, когда рядом открытая форточка.
А мы с вами уже давно знаем, что за подстройкой может следовать ведение, и как только мы приняли и признали право другого на правоту, мы открываем ворота к взаимному сотрудничеству. Если вы не посягаете на его модель мира, он уже может убрать все свои запоры и защитные приспособления и пойти к вам навстречу.
"Сила действия равна силе противодействия" — записал Ньютон несколько веков назад. Как только вы соглашаетесь с оппонентом, он уже просто не в состоянии спорить. Ему просто не с кем этого делать! И даже удар, нанесенный им по вашей, предельно мягкой и гибкой, позиции, не в состоянии нанести вам ни малейшего вреда. Он просто проваливается в никуда.
Самое удивительное, что признавая возможность другого говорить разумные вещи, мы действительно можем найти в его словах множество полезной информации. Внести свежую струю в свою модель мира.
Женщина жалуется врачу-психиатру:
— В последнее время мой муж ведет себя очень странно: выпив кофе, съедает фарфоровую чашку, оставляя только ручку.
— Странно, — говорит врач, — ведь самое вкусное — это ручка.
И присоединившись к его идеям, мы уже можем начинать вести его к новым мирам. Проявив внимание к мнению собеседника, мы действительно узнаем, как устроена его модель мира.
А зная это, нам уже не составляет никакой сложности упаковать свои реплики в приемлемую для него форму. Таким образом, чтобы ему было легче их понять и принять. Мы можем буквально работать в мире его понятий, говорить на его языке.
В ювелирном магазине.
— Сколько стоит это колье?
— Сто тысяч.
— Кошмар! А вон то кольцо?
— Два кошмара, мадам.
Так, используя понятные для другого слова, можно намного облегчить ему мыслительную работу. А себе — жизнь.
Когда в стране объявили день вежливости, на всех заводах резко упала производительность труда…
А ведь некоторые все так же продолжают "оперировать смысловыми единицами в понятийном поле субъекта коммуникации". Что-нибудь поняли? Я тоже.
Интеллигент спрашивает кассиршу в бане:
— У вас баня функционирует?
— Чего?
— Баня работает?
— Работает.
— А вода в ней циркулирует?
— Чего?
— Вода, спрашиваю, есть?
— Есть.
— Тогда выпишите мне билет на одно лицо.
— А ты что, все остальное мыть не собираешься?
Вот так и получается, что нас вроде бы и хотят понять, но как-то не получается. Потому что мы забыли подстроиться по семантике. В смысле, по словам, которые они употребляют.
|
|